ИСТОРИЯ ВЕНЕСУЭЛЬСКОГО КРИЗИСА

На начало 20 века Венесуэла была средней латиноамериканской страной. При этом как и в большинстве стран периферийного капитализма представляла собой соединение либеральных городов и консервативного села. Такой конфликт «села и города» весь двадцатый век, на и в начале двадцать первого является одной из основных движущих сил конфликтов в мире.

Города в странах периферийного неоколониального капитализма представляют собой центры откуда происходит выкачка ресурсов из страны и закачка импорта. На фоне остальной страны уровень жизни намного выше, наличие образовательных центров и нормальной медицины, большое число обеспеченных людей поднявшихся на операциях импорта-экспорта и сферы обслуживания создавали разрыв с нищей провинцией. При этом удачно поднявшиеся горожане в первом поколении и тем более горожане во втором-третьем поколении относились к своим согражданам из провинции как к отсталым считая что только они как «элита нации» имеют право решать что лучше.

Подобное было в России перед революцией — отношение горожан к «восставшему быдлу» так и прет из произведений большинства авторов того периода. Да и сейчас не редкость — стоит только почитать посты программистов, менеджеров, мелких бизнесменов, журналистов и прочих «элитариев».

Уровень жизни в провинции был намного хуже — медицины практически никакой, образование в лучшем случае полуграмотные учителя не сумевшие устроится в городе, никаких перспектив. Более-менее неплохо жили «агробароны» отправляющие свою продукцию на экспорт и их немногочисленная челядь.

Вариантов выбраться наверх было только три — пристроится к агробарону, уехать в город или поступить в армию

Но в городе было не так просто — пробиться удавалось немногим, большинство застревали в чернорабочих и прислуге. Из таких переселенцев образовывались районы трущоб. Возвращаться обратно в село признавая себя «лузером» многие не хотели и оставались в трущобах, которые становились рассадниками преступности, проституции и т.п. При этом «старые горожане» особенно из числа «не вписавшихся в рынок» периодически громили «сельских конкурентов» при полной поддержке полиции.

Ещё одним путем подняться наверх становилась армия — где главным было не откуда ты, а какой ты. Армейская спайка и взаимная поддержка привели к весомой силе и позиции армии. При этом армейских приравнивали к «горожанам» что обеспечивало возможность консервировать подобную структуру общества. Офицеры и половина рядовых были сплошь из «горожан», а «сельские» рядовые гордились что их принимают как равных.

Недовольством сельских жителей городскими использовали «агробароны» которые таким образом обеспечивали свою поддержку несмотря на то что их ненавидели ничуть не меньше. Да и некоторые горожане считали что «все люди равны». Плюс отдельные дальновидные люди из элиты понимали что только получив многочисленную квалифицированную и здоровую рабочую силу можно запустить местную промышленность и выйти на новый уровень прибыльности.

Поэтому как только выпадала возможность при наличии государственных деятелей заботящихся о стране Венесуэла совершала рывок, а приход к власти ставленников иностранных капиталистов приводил к откату. И так несколько раз.

Впервые это произошло в 30-40-х годах когда при военных Контрерасе и Ангорите смогли заставить нефтяные компании строить больницы и школы, брать на работу не менее 75% венесуэльцев, провели земельную и налоговую реформу и т.д. и т.п. В результате за 10 лет с 1935 по 1945 года количество бедных в Венесуэле существенно сократилось. Количество детей обучающихся в школе выросло с 11% до 50%. Во многом это произошло из-за того что внимание основных иностранных инвесторов из Англии и США было отвлечено на Вторую мировую войну. Как только она закончилась ситуацию попытались откатить обратно совершив военный переворот.

Но в 1952 произошла интересная история

К власти пришел совершенно «правый» но в то же время патриотический генерал Хименес. С одной стороны антикоммунист, открытие страны для иностранного капитала, снижение налоговых отчислений. С другой стороны строительство важных промышленных объектов и инфраструктуры, ограничение импорта и перекрытие оттока капитала.

Вот и все шесть лет его правления шла борьба с ним поддерживаемая американской финансовой олигархией, и это при том что американская промышленная олигархия его поддерживала. Это «золотое десятилетие» когда с одной стороны происходил громадный промышленный бум, с другой стороны касался он только горожан. Никаких попыток «выравнивания» генерал не предлагал.

Хотя за счет высокой потребности в рабочих руках и росте потребления при политике ограничения импорта частично выиграли и сельские жители. Но это все было очень неустойчиво и в конце-концов закончилось очередным переворотом.

С одной стороны новые власти начали перераспределять доходы в пользу селян, с другой свернулись многие проекты и потребность в рабочих сократилась. Плюс массовый вывоз капитала и дикая коррупция привели к тому что уровень жизни начал падать. Более того крестьяне вдохновленные победой Кастро на Кубе начали партизанскую войну — но в отличии от Батисты венесуэльские власти смогли войну выиграть.

Правда справедливости ради кое-чего они добились — правительство для привлечения симпатий крестьян улучшила социальную сферу, медицину и образования. Причем для финансирования этого даже обложили дополнительным налогом корпорации. Тем не менее уровень бедности продолжал зашкаливать.

Тут надо обратить ещё внимание на то что рост бедности во многом вызывался ростом населения — улучшение медицины на селе привело к сокращению смертности что вкупе с высокой рождаемостью привело к демографическому взрыву. А абсорбировать большое количество новых граждан коррумпированные прозападные правительства просто не могли.

Следующий скачок произошел в 70-е годы когда благодаря «нефтяному шоку» доходы венесуэльского бюджета увеличились вчетверо. Именно тогда произошел очередной подъем. Новая земельная реформа, национализация нефтяных и большинства других добывающих компаний, национализация текекоммуникационной сфере, массовое строительство промышленных предприятий и инфраструктуры, сознание национальной системы образования и здравоохранения охватывающих все население (второе в Латинской Америке после Кубы!!!). Уровень бедности упал до очень низкого уровня до которого согласно некоторым источникам не дотянулся даже Чавес!!!

В 80-е после падения цен на нефть начался очередной кризис. Начались реформы по лекалам МВФ с предсказуемым результатом. Несмотря на некоторое оживление начала 90-х благодаря общему подъему мировой экономики для Венесуэлы это позволило только стабилизировать ситуацию с нарастанием проблем. И только приход Чавеса дал новый толчок Венесуэле, чему способствовал очередной взлет цен на нефть.

Так что относить Чавеса чуть ли не к коммунистам мягко говоря неверно. Примерно такая же политика до него проводилась уже дважды, при этом в 70-е годы даже более радикально чем при Чавесе.

В целом же в Венесуэле классический капитализм, даже не госкапитализм. Доля государства в экономике к моменту смерти Чавеса составляла 40%. Для сравнения в США 38%, во Франции 57%, в Италии 55%.

ЧЕ ГЕВАРА И ЕГО СОЦИАЛИЗМ

2. Предпосылки венесуэльского кризиса

Предпосылки кризиса возникли ещё при Чавесе. Борьба с бедностью при нем проводилась по трем основным направлениям: улучшение социальной инфраструктуры, строительство жилья, обеспечение рабочих мест. И если с первыми двумя пунктами ситуация более-менее была нормальной, то с третьим были проблемы. Как и в других странах на аналогичном этапе развития.

Часть населения выталкивалось в образование, часть в растущее строительство, часть на промышленные предприятия, а часть в растущую за счет роста доходов сферу обслуживания. И при этом все равно оставалось много безработных — их направляли на общественные работы, благоустройство, строительство дорог, земляные работы и другие работы как правило с минимальной оплатой труда. На госпроектах и госпредприятиях было трудоустроено избыточно большое число людей также с целью сокращения безработицы, что приводило к необходимости их дополнительного субсидирования. И хотя на них реализовывалась программа повышения квалификации с последующим распределением на новые объекты и снижением занятости до среднепромышленного уровня полностью завершить эту программу власти Венесуэлы не успели.

Тут надо отдельно сказать что для купирования «голландской болезни» (т.е. эффекта укрепления валюты при стабильном профиците внешней торговле) в Венесуэле практиковалась управляемая высокая инфляция за счет постоянного ввода денежной массы. Это с одной стороны позволяет удержать заниженный валютный курс и сохранить конкурентоспособность товаров собственного производства перед импортом. С другой стороны это приводит к отсутствию накоплений и стремлению перевести заработанный капитал в иностранную валюту и вывести за границу.

Тем не менее несмотря на господдержку с импортзамещением было далеко не все в порядке.
Точно как у нас население предпочитала «качественный импорт» «низкокачественным отечественным товарам», что не позволяло заместить ничего существеннее еды и одежды. Потому что на низкомаржинальном рынке серьезно вкладываться в продукцию высокого передела с долгими сроками окупаемости мало кто хочет.

А в отличии от Украины у Венесуэлы нет ни избытка инженерных кадров, ни сложившихся при СССР конструкторско-технологических школ.

Так что кроме отдельных энтузиастов и некоторых иностранных инвесторов частного капитала в машиностроении, электротехнике и подобных отраслях практически не было. Попытки развернуть отверточную сборку с последующей локализацией так же как правило были неудачными — как только ужесточались требования к локализации, так большинство инвесторов начинали сворачивать производство.

Попытки же государства обеспечить производство хотя бы критического импорта наталкивалось на высокую себестоимость продукции из-за завышенных затрат как из-за низкой производительности труда, так и из-за высокой коррупции.

По этим причинам несмотря на государственное субсидирование и искусственную инфляцию рост импорта шел с опережающими рост собственного производства темпами, а многие (в том числе вновь построенные) мощности внутри страны были недозагружены.

Тут надо ещё добавить что многие частные предприятия принадлежали «чавистам» — профсоюзным деятелям, чиновникам местного и федерального уровня, военным, правоохранителям, а также их друзьям и родственникам. И именно их предприятия имели преимущества при госзакупках и получении субсидий с соответствующими «попилами и откатами». И несмотря на серьезную борьбу с коррупцией (а чиновников сажали десятками) это явление разве что несколько ограничили, но не победили — уж слишком жирный кусок.

В принципе пока экономика росла места для «попила» хватало и для «старых» городских элит (благо опыт коррупционных связей у них был намного богаче). Да и не связанный с коррупцией честный бизнес так же имел возможности роста (правда с не очень высокой прибыльностью и до определенного предела).

Отдельным пунктом борьбы с импортом была борьба с торговыми сетями. Из-за достаточно серьезного контроля внутренних закупочных цен, а так же удобства работы с иностранными производителями (уклонение от налогов, взятки за продвижение, отлаженные логистические цепочки, работа с собственными торговыми марками) торговые сети (особенно иностранные) старались максимально продвинуть иностранные товары в ущерб местным производителям. При этом они постоянно стремились завысить цены (чему способствовала инфляция и рост реальных доходов населения).

Для борьбы с «саботажниками» из торговых сетей стремившихся получать сверхприбыль за счет роста потребления была создана сеть госмагазинов, в которых товары продавались с фиксированной наценкой. Они занимали примерно 40% рынка и тем самым вполне рыночными мерами обеспечивали вполне приемлемый уровень цен как закупочных, так и отпускных.

В финансовой сфере предпринимались максимальные меры для ограничения вывода капитала — жесткий контроль экспортных контрактов, ограничения на репатриацию инвестиций и выплату процентов по кредитам и другие ограничения внешнеторговой деятельности. Правда наряду с полезной функцией такой зажим внешнеторговой деятельности привел к росту контрабанды — на колумбийской (и в меньшей степени гайанской и бразильской) границе появились целые кланы контрабандистов которые десятками тонн тащили импортные товары на территорию Венесуэлы. Контрабанду крышевали армейские чины и поэтому попытки её прекратить раз за разом проваливались. Конечно если уж начинали сильно борзеть, то тогда особо зарвавшихся «закрывали» или отправляли в отставку, но в целом из-за нежелания Чавеса лишний раз драконить армию контрабанда расцвела буйным цветом (если взять взятку для военного считалось «бесчестным» то получить «пошлину» за провоз груза вполне приемлемым — поэтому если борьбу Чавеса с коррупцией и арест связанных с ней военных чинов в армии воспринимали нормально, то попытки прикрыть контрабанду вызывали серьезное сопротивление).

Смерть Чавеса резко ухудшила управляемость страной — если до этого за счет авторитета Чавеса удавалось балансировать интересы армии и профсоюзов (основных организованных сторонников новой власти), а также поддерживать конструктивные отношения с оппозицией, то уход Чавеса обострил и так неслабые противоречия, а авторитет Мадуро был недостаточен для продавливания тяжелых решений. Более того начался рост коррупции так как борьба с верхушечной коррупцией требовала отстранения влиятельных людей, а у Мадуро оказалось недостаточно авторитета для подобных действий, особенно против армейской верхушки.

Вот с такими исходными данными Венесуэла подошла к обвалу нефтянных цен в конце 2014 года.

3. Начало кризиса в Венесуэле

Раскачивать Венесуэлу начали ещё в 2013 году. После того как результаты президентских выборов в которых Мадуро неожиданно с мизерным перевесом выиграл у проамериканской оппозиции показали слабость «чавистов» и возможность реванша американцев.

Качать начали создавая ажиотажный спрос с помощью социальных сетей, а неэластичное предложение из-за сложности импортных операций плюс саботаж торговых сетей приводили к регулярным дефицитам тех или иных товаров в тех или иных регионах — потом государственные товарные интервенции гасили ажиотажный спрос, но проблемы нарастали ибо наблюдая нехватку того или иного товара к «качелям» подключались все больше и больше людей. Плюс магазины начинали пользоваться ажиотажем резко поднимая цены. Часто к спекуляциям подключались местные чиновники и местные государственные сети придерживая товар или распродавая его для реализации в частные магазины по завышенным ценам.

Для борьбы с этим явлением принимались меры, но они только добавляли масла в огонь:
— рейды по частным лавочкам с большими штрафами за нарушение «справедливых цен» вызывали возмущение их владельцев — мол «нас то за шо» и «все так делают», а безнаказанность магазинов родичей и друзей чавистов вызывало ненависть к властям;
— штрафовались торговые сети, а те которые продолжали саботаж национализировались, что приводило к дополнительной нехватке товаров т.к. поставщики (особенно иностранные) отказывались работать с новыми сетями, происходили погромы национализированных магазинов и их складов;
— выдача дефицитных товаров через госмагазины привела к спекуляции, ограничение на отпуск в одни руки привело к многократному стоянию в очередях, для борьбы с этим ввели отметки краской, а позже систему контроля по отпечаткам пальцев!!!
— вскрытие фактов спекуляций в госмагазинах привели к слухам что «у правительства все есть, но оно от нас скрывает», проверкам складов магазинов «общественными активистами» и даже погромам магазинов.

В результате такой раскачки в 2013 году инфляция превысила 50%. В 2014 события продолжились с нарастающей амплитудой, начались массовые беспорядки. Из-за сокращения совокупного спроса начало лихорадить экономику, из-за разгоняющейся инфляции и отсутствия позитивных перспектив начался массовый перевод денег в доллары, инвесторы начали сворачивать инвестиционные проекты, владельцы предприятий предпочли не расширять бизнес в ближайшее время. Как результат ВВП ушел в минус. И вот на этом фоне в конце 2014 началось падение цен нефть которая составляла 25% ВВП и 95% экспорта.

И тут правительство сделало на взгляд аналитиков (мнение которых на мой взгляд наиболее отражает реальность) несколько грубых ошибок:

1) продолжило удержание нескольких валютных курсов (официальный, обычный, для населения, для промышленности и т.п.);

2) продолжило корректировать минимальную зарплату и зарплату в госсекторе на величину инфляции;

3) продолжило удерживать «справедливые цены».

Несколько валютных курсов были вполне приемлемым решением при наличии избытков валюты позволяя регулировать предложение в различных секторах, предоставлять преференции или выполнять роль дополнительного налогообложения. Несмотря на неизбежные злоупотребления этот инструмент был вполне работоспособным. Но в момент когда резко сократилось валютное предложение его применение привело к разбалансировке валютного рынке, нехватке валюты и появлению черного рынка с избыточно высоким курсом, что при высокой зависимости от импорта разгоняло инфляцию.

Точно так же как вполне нормальная при избытке предложения практика корректирования зарплат на уровень инфляции при недостатке товарного предложения только наращивала дефицит и раскручивала инфляцию. Как и регулировка справедливых цен.

Проще говоря венесуэльское правительство считало что сможет обеспечить необходимое валютное и товарное предложение, но падение нефтедоходов и связанная с этим нехватка средств, а также внутренние проблемы в виде спекуляции, контрабанды, саботажа и коррупции усугубленные низким качеством управленцев не позволили этого сделать.

Например распределение валюты шло в первую очередь «своим» компаниям или тем кто смог «найти подход». В итоге те кто не смог найти подхода (а это около половины предприятий) оказались между молотом и наковальней вынужденные втридорога добывать валюту для закупок на черном рынке и не имея возможности продавать продукцию выше «справедливых цен».
Контрабандисты которые раньше занимались ввозом товаров теперь стали их массово вывозить, т.к. за счет попыток удержать цены и падающий уровень жизни товары которые раньше стоили дороже чем в соседних странах стали стоить дешевле. В результате и так серьезная нехватка товаров становилась ещё большей.

С каждым месяцем кризиса дисбаланс нарастал — с одной стороны из-за ужесточения борьбы с «черным рынком» валюты и росте спроса увеличивался разрыв между официальным промышленным и неофициальным черным курсом, с другой стороны рост «справедливых цен» отставал от роста черного курса. В результате прибыль мелких производителей постепенно ушла «в минус» или была близко к нему. Тем не менее ситуация все ещё была контролируемой. Несмотря на просадку реальных доходов на 30%, инфляцию в 275%, дефицит в стиле позднего СССР с гигантскими очередями и карточками, нехватку лекарств, уличные беспорядки и т.п. безработица все ещё сохранялась на низком уровне, товары первой необходимости можно было достать, зарплата платилась аккуратно, транспорт ходил, новостройки росли как грибы, бензин стоил дешевле воды — в общем жить стало хуже, но жить можно.

4. Коллапс и исправление ситуации

Но весной 2016 года в Венесуэле наступил коллапс. Он был связан с эффектом «Эль-ниньо», которое привело к небывалой засухе сравнимой только с крупнейшей в Латинской Аимерике засухой 1950 года. Погибла значительная часть урожая, обмелевшие реки привели к резкому сокращению выработки электроэнергии (а в Венесуэле 82% электричества вырабатываются именно на ГЭС).

Из-за увеличения спроса на валюту для закупок продовольствия (и это при минимальных ценах на основной экспортный товар — нефть) её просто не стало для большинства производителей (которые раньше покупали её на черном рынке или доставали по серым схемам), кроме того начались массовые отключения электроэнергии. В результате четверть промышленности страны остановилось (практически половина частного сектора!!!). Массы людей оказались выброшены на улицу, резкое падение спроса больно ударило по торговле где тоже началось массовое сокращение, ситуация с товарами в магазинах стала просто катастрофическая, начались проблемы с выплатой зарплаты, напечатанные для спасения безработных от голода деньги раскрутили гиперинфляцию. Казалось это конец.

Но правительство Венесуэлы смогло справится с ситуацией!!!

1) В госмагазинах упорядочили покупки — теперь их можно было сделать только 2 раза в неделю (даты покупок совпадали с номерами социальных карточек — в понедельник покупают те у кого последняя цифра 1 и 6, во вторник 2 и 7 и т.д, второй раз скупиться можно на выходных — от 0 до 4 в субботу, от 5 до 9 в воскресенье).

2) Частично отпустили валютный курс (стали определять более-менее реальную котировку с учетом инфляции без попыток искусственно занизить, хотя некоторые льготные валютные курсы сохранились).

3) Перестали занижать «справедливые цены» (также стали учитывать реальную инфляцию и повышение себестоимости).

4) Перестали повышать зарплаты параллельно инфляции, вместо этого резко увеличили долю «продуктовой корзины» — деньги которые можно тратить только на продукты в госмагазинах. Например на июль 2017 года минимальная зарплата 65 тысяч боливаров, а продуктовая корзина 200 тысяч боливаров.

5) Были заменены миллионы лапочек на энергосберегающие, заменили сотни тысяч кондиционеров, ужесточили контроль за расходом электроэнергии (раньше у многих жителей даже счетчиков не было!!!), сократили рабочую неделю в госучреждениях и на госпредприятиях до 2 дней с сохранением зарплаты.

В результате удалось пережить засуху и даже перезапустить экономику!!!

С новым урожаем 2017 года увеличилось предложение продуктов и товаров, начали постепенно запускаться производства и оживать частная торговля, целевое назначение средств на продукты уменьшило инфляционное давление, начала сокращаться безработица. Если учесть повышение цены на нефть увеличившее предложение валюты неудивительно, что те кто хотел сбросить чавистов перешли к провокациям с убийствами и начинают толкать страну к гражданской войне.

Конечно ситуация остается тяжелой — реальный доход на середину 2017 года составляет примерно 36% от уровня при Чавесе, безработица около 25%, число бедных выросло с 36% до 73% (фактически ситуация вернулась к моменту прихода Чавеса в 1999 году!!!), продолжаются перебои с продуктами, а с лекарствами вообще ситуация аховая…

Тем не менее правительство получило поддержку значительной части населения — потому что даже в самый критический момент правительство продолжало заботится о людях (а не оставило их выживать самостоятельно), не допустили голода (минимальная зарплата с учетом «продуктовой корзины» составляет 92% от пикового уровня при Чавесе обеспечивая возможность минимально достаточного существования), а самое главное что потому что люди поняли что пик кризиса пройден и с каждым днем «жить становится лучше жить становится веселее».

5. Политическая борьба

Для лучшего понимания ситуации надо рассмотреть протекавшую параллельно политическую борьбу. При Чавесе вся политическая борьба происходила между двумя лагерями:

Чавесисты опирались на левых интеллектуалов из «коренных горожан», армию, профсоюзы, но самое главное — на те 60% населения из поселков и небольших городков которые при существующей до Чавеса политико-экономической системе не имели никаких перспектив, т.к. различное образования и медицина, существующие экономическая и политическая система делали их «людьми второго сорта» которым было сложно конкурировать с более образованными и организованными горожанами.

Поддержка армии и профсоюзов была связана с тем что это были единственные организованные группы в которых совместно действовали «горожане» и «провинциалы» и которые благодаря тесной работе плечом к плечу не имели присущего «горожанам» чувства собственного превосходства над «провинциалами».

Надо также отметить что венесуэльские профсоюзы это не российско-украинские «путевочные бюро» — их становление произошло в ожесточенных классовых боях, драках с наемниками владельцев и полицией, многие профсоюзные лидеры прошли через тюрьмы, а многие были убиты. Поэтому армия и профсоюзы поддержали политику Чавеса направленную на создание «государства общего благоденствия» для всех венесуэльцев.

Оппозицией новой власти стал союз в составе богатого и среднего класса, горожан (особенно связанных со сферой обслуживания), латифундистов с обслугой и другой «чистой публики» дочавесистского капитализма крайне недовольных что их заставили поделиться «куском пирога» с «быдлом» которое «просто не хочет вкалывать как мы» и «не вписалось в рынок».

Интересно что оппозицию поддержали люмпены из городских трущоб!!! На взгляд тех людей которые обратили внимание на данный факт это связано с идейным банкротством их жизненной стратегии. Чавесизм означал что все их жертвы и унижения в стремлении «пробится в городе» оказались напрасными, а те кто оставался в презираемых ими селах и поселках обошли их и поднялись туда куда они сами подняться так и не смогли.
Именно с этим среди прочего связан всплеск уличной преступности после прихода чавесистов к власти — люмпены из трущоб выплескивали ненависть на тех кто поднялся благодаря Чавесу, считая что «их незаслуженно обошли» и таким образом они «компенсировали свое, которое у них отняли понаехавшие».

Вот такая вот смычка капиталистов, латифундистов, лавочников, интеллигенции и люмпенов. К ним примкнула часть сторонников чавистов и особенно их детей которым либеральные СМИ (а в Венесуэле с этим было не лучше чем в России) постоянно промывали мозги в духе «а вот при капитализме Венесуэла при её то запасах нефти зажила бы!!!» (ну тут я думаю расшифровывать не надо — «майдановская» пропаганда универсальная).

Президентские выборы после смерти Чавеса оказались для чавесистов провальными.

Хотя тревожные звоночки прозвенели чуть раньше когда парламентские выборы 2010 и президентские 2012 хоть и закончились уверенной победой чавистов, но перевес сократился со стабильных 60% на 40% актуальных с 1999 года до 55% на 45%. Рост поддержки оппозиции связан с тем, что подросшая за десятилетие роста молодежь уже не помнила тот тупик в котором застряли их родители и поверили пропаганде западных ценностей. А также тем что к ним примкнули часть разбогатевших «провинциалов» влившихся в число горожан.

И вот вместо уверенной победы победа с минимальным перевесом чуть больше чем на 200 тысяч голосов. Несмотря на обвинения Каприлеса скорее всего подтасовок не было, т.к. разбор полетов после выборов не оставляет сомнений в неожиданности результата для «боливарианцев». Оппозиция неожиданно сумела организоваться и обеспечить высокую явку сравнимую с явкой бедняков традиционно активно голосовавших за чавистов.

Попытка организовать «майдан» с непризнанием выборов провалилась. Майдан, как показывает практика, успешен только если поддержан частью элит и внешним давлением, а чависты после смерти Чавеса все ещё оставались сплоченными (тем более при определении преемника утрясли все спорные вопросы) да и США остались в стороне. Поэтому правительство несмотря на некоторые разногласия военного и гражданского крыла чавистов совместными усилиями подавили выступления.

Тогда оппозиция перешла к раскачке ситуации согласно методике описанной в 3 части и надо сказать преуспела — рост дефицита, падение уровня жизни, рост преступности привели к тому что часть сторонников чавистов качнулась в сторону оппозиции. Параллельно шло нагнетание обстановки с помощью массовых протестов. На улицах шли настоящие побоища между уличными бандами и студентами с одной стороны и полицией и сторонниками правительства из числа провинциальной молодежи с другой.

Несмотря на некоторое давление со стороны западных стран и попытки расколоть чавистов этот этап борьбы ничего оппозиции не дал.

И тогда они перешли к новой тактике — победа на выборах в парламент. Тактика оказалась весьма успешной и выборы оппозиция выиграла. Кроме поддержки значительной части разочаровавшихся в правительстве и уставших от постоянного ухудшения ситуации людей на её сторону перешла часть местных элит, заколебалась армия, волновались профсоюзы — казалось чависты зашатались. Оппозиция на волне эйфории от победы считая что уже взяла власть поссорилась с армией и судьями, отказалась вести переговоры с умеренными чавистами, обратилась к поддержке западных стран (чего во время выборов старалась избегать из-за антиамериканизма большинства венесуэльцев).

Чависты же перешли к тактике мелкого фола и затяжке времени — для этого придравшись к формальным нарушениям лишили мандатов трех оппозиционных депутатов. В результате оппозиция потеряла квалифицированное большинство, тем самым лишившись возможности отстранить исполнительную власть законным способом.

В результате победа оппозиции оказалась неполной — она оттолкнув наводивших было мосты чавистов только сплотила их, т.к. стало понятно что победа оппозиции приведет к полной потере позиций новой элитой. Попытка протащить референдум об отставке Мадуро увязла в бюрократической волоките.

И в это время произошел экономический коллапс. И вот тут оппозиция проиграла ситуацию полностью. Вместо действий направленных на борьбу с катастрофой она занялась политиканством и обвинениями в адрес Мадуро и чавистов, своими законами и действиями своих сторонников саботировала антикризисные меры правительства.

В результате общественное мнение снова качнулось в пользу чавистов — в противовес оппозиции которая только болтала, власти действовали. Их действия были заметны, понятны и привели к успеху. Поняв что за ними снова большинство населения чависты перешли в контратаку объявив создание Конституционной ассамблеи в противовес оппозиционному парламенту. Оппозиция понимая что большинство уже не с ними выборы в них проигнорировала, как и перестала двигать тему референдума (понимая что его проиграют они сейчас перешли в стадию «власти мешают проведению»).

Поняв что теряет шанс на власть оппозиция вернулась к привычной тактике протестов, но несмотря на многочисленные убийства «онижедетей» при странных обстоятельствах (власти заявляют про то что их смерти на совести оппозиции) и кампанию международного давления (которая как и предыдущие провалилась так как у чавистов судя по всему не было денег и недвижимости за рубежом в достаточных для давления размерах) сорвать создание Ассамблеи не удалось.

По факту сейчас у оппозиции осталась только последняя опция — гражданская война, благо и градус ненависти, и территориальное размежевание, и каналы поставки — все есть. Останавливает начало войны только позиция США которые пока не дали отмашку.

Справедливости ради надо отметить что в этом конфликте США кроме финансовой, политической и медийной поддержки оппозиции практически не участвуют. Разве что косвенно за счет экономического давления (пересмотр страховых платежей, снижение закупок тяжелой венесуэльской нефти с соответствующей дополнительной просадкой её цены, блокирование перекредитования и тому подобные меры экономического давлени). Но учитывая возможности США в этой сфере можно сказать что пока США Венесуэлу не трогали.

Вот такая на мой взгляд ситуация в Венесуэле на сегодняшний день. Судя по интенсивным заявлениям и действиям США, а также первой полноценной попытке мятежа — это ещё не конец истории. И возможно Венесуэлу впереди ждут тяжелые испытания.

Оригинал публикации: http://black-skat.livejournal.com/395.html