УКРАИНА: ШАКАЛЫ ВПК ЗАПАДА

Украинские власти изо всех сил пытаются привести в боеспособное состояние свои вооруженные силы. В этом они рассчитывают на помощь Запада. На военную базу под Львовом прибыл десант из американских инструкторов. НАТО вывозит с Украины существующее вооружение. Что на самом деле стоит за этими событиями и как они перекликаются с тем, что происходит сегодня в Афганистане, Ираке, Латвии? На эту тему главный Инна Новикова побеседовала с Вадимом Ферсовичем, военным экспертом, журналистом, афганцем и, волею судеб, участником боевых действий в Афганистане уже в составе подразделения морских пехотинцев США.

— В Киеве три сотни американских десантников воспринимают чуть ли не как легендарных спартанцев: прилетели и сейчас начнут спасать страну…

— У людей несколько романтизированное представление об американской армии. Она, конечно, самая подготовленная из западных армий, у нее больше боевого опыта. Но при этом все программы по подготовке иностранных армий американскими инструкторами оказались неудачными. Проблема здесь в мотивации. Солдата можно научить метко стрелять, офицера руководить боевыми действиями, но они должны быть должным образом мотивированы, чтобы идти под пули.

Американцы люди не глупые, все это понимают, и отправили на Украину своих десантников прежде всего для того, чтобы понять, на что реально способны украинские военные. Показательно в этой связи, что на Украину отправились именно десантники, а не морские пехотинцы. Морская пехота США — это экспедиционные войска, их задача — не просто захватить территорию, но и организовать на ней работу военно-гражданской администрации. Морские пехотинцы готовят местные полицейские части, в том числе и для проведения операций против вооруженных бандформирований. Десант же решает совсем иные боевые задачи. И если в качестве инструкторов приехали десантники, то это означает, что речь идет о подготовке солдат для проведения конкретных боевых операций.

Казалось бы, цель ясна — научить украинцев воевать

Но тактика и стратегия действий десантных частей армии США напрямую завязана на соответствующее вооружение и снабжение. И в этой связи не понятно, каким образом американские десантники рассчитывают подготовить боеспособную украинскую армию. Тактика американцев полностью основана на массированном применении современной техники, активной поддержке с воздуха, в том числе штурмовой авиацией, самых современных средствах разведки, наблюдения, связи. Если всего этого нет, американцы вряд ли смогут подготовить для ВСУ хотя бы один боеспособный полк.

ДЕМОКРАТИЯ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ

Из всего этого я делаю вывод: как это было в Ираке и Афганистане, стратегическая задача американцев — “подсадить” украинскую армию на свою технику и своих инструкторов. Уже давно ходит присказка, что американские военные за рубежом — это, на самом деле, менеджеры по поставкам американских компаний, которые производят военную технику и средства обеспечения. И когда этим компаниям необходимо что-то продать, политики развязывают очередную войну. В боях уничтожается прежняя техника, как это было, например, в Афганистане, а потом американцы заменяют ее на новую, уже свою.

— Получается, что события на Украине — это часть маркетинговой стратегии?

— Совершенно верно. Я лишний раз убедился в этом, когда узнал, что из Афганистана на Украину перебрасывают “хаммеры”. Эта машина абсолютно непригодна к реальным боевым условиям, я в этом сам убедился в этом в Афганистане. Спору нет, машина эта намного комфортнее нашего БТРа, но если “хаммеры” и даже более современные и продвинутые “ошкоши” окажутся в условиях украинской весенней или осенней распутицы, толку от них не будет.

Другой пример: американцы поставили на Украину несколько радарных систем, способных засекать огневые точки противника. С ними я тоже знаком по Афганистану. Системы, которые поставили ВСУ, — самые маломощные, они действуют в радиусе пяти километров. Между тем, я точно знаю, что на самой Украине производят подобные системы, и гораздо более мощные. Зачем США навязали эту поставку? Все очень просто: за самими системами потянутся инструкторы с хорошими зарплатами, они будут их чинить, учить украинцев, как на ними работать. И пока те поймут, что американские радары хуже собственных, пройдет время, деньги будут потрачены.

— Порошенко заявил, что Украина должна войти в ТОП-5 мировых лидеров по продаже вооружения, а на вырученные деньги страна будет покупать для себя только самое новейшее.

— Это иллюзии. Современные, зачастую секретные технологии никто никогда не продаст. Тем более, Украине. Но пообещать, а по ходу дела “подсадить” на что-то — другое дело. Что произошло, когда в Ираке началась нынешняя заваруха с ИГИЛ? Иракские летчики быстро израсходовали весь имевшийся у ВВС запас американских ракет с лазерной системой наведения “хеллфайр”. Ракеты эти современные, эффективные, только одна проблема — дорого стоят. Иракцы обратились к американцам, те ответили: “Отлично, ребята, молодцы, сколько нужно, столько поставим. Но по нормальной цене”. Ловушка захлопнулась. Маркетинговая стратегия, о которой мы говорили, сработала. Сейчас американские компании начинают активно присматриваться к странам Восточной Европы и, соответственно, Украине. Поэтому все, что происходит в этом регионе, — итог совместных действий политиков и “шакалов” из ВПК.

— Давайте вернемся к проблеме мотивации. Историческая память научила нас, что главный мотиватор для военнослужащего — обязанность защитить Родину от врагов. А в чем заключается мотивация американских солдат? Они ведь воюют за рубежом, за тысячи верст от собственных границ.

— Я, конечно, могу высказать только свою точку зрения, хотя она и основывается на личном опыте общения с американскими военными. Они по своему характеру драчуны, люди, которым нравится стрелять, биться с кем-нибудь, ходить в разведку, зимой спать на снегу, а летом где-нибудь в пустыне. Большинство из них романтики, правда особого рода. Американцев, которые где-то, за тридевять земель, воюют, трудно заподозрить в искренней патриотической мотивации, хотя все вам скажут: “Мы обеспечиваем безопасность Америки!”

Кто такие, например, американские морские пехотинцы? В основном, это ребята 18-19 лет от роду. Есть, конечно, сержанты, они постарше, но в основном это молодые ребята, которым очень хочется выплеснуть лишнюю энергию: “Повоевать бы, что-то тихо стало, с кем бы постреляться!” В общем, это ребята, которые не слишком заморачиваются: боевые действия, адреналин! А потом, на “гражданке”, когда спадает эйфория, почти у всех начинает развиваться поствоенный синдром. Помню свой разговор с доктором: “Я себя прекрасно чувствую, у меня отличное настроение!” “Подожди, после эйфории скоро начнется откат”. И он оказался прав.

Кстати, о поствоенном синдроме у участников боевых действий говорят много, а о том, что точно такой же переживает гражданское население, пережившее их в своих домах, почему-то умалчивают. Это к вопросу об Украине.

– Вы говорите, что американские морские пехотинцы — это молодые ребята, которым охота поиграть в войну. “Правый сектор”, Нацгвардия — это тоже в значительной массе тинейджеры, которым в один прекрасный момент захотелось пострелять. Они настрелялись, а теперь в стране не знают, что с ними делать, потому что они привыкли: автомат в руки — и все твое…

— Сопоставление не совсем корректное, не стоит сравнивать американского солдата и агрессивного украинского маргинала. Когда сказали: “Давайте, ребята, сейчас выступите, кое-что сделайте и будете потом в полицейской форме на дороге стоять и ничего не делать”, — это одно. Поколотить палками безоружных, облить кого-то краской, — это, пожалуйста, много людей нашлось. А потом их раз — и в бой. Но реальная война — дело совсем другое. Поэтому не думаю, что все украинцы враз превратились в радикалов и выйдут на улицы с автоматами. Но что таких там хватает — без вопросов.

— И может прибавиться, если учесть, из кого сегодня комплектуются ВСУ.

— Вот в этом и кроется кардинальное отличие между украинской и американской армиями. При приеме в американскую армию, я сейчас говорю о морской пехоте, новобранца очень тщательно проверяют. Прежде всего, он должен быть “чистым”, не должен принимать наркотики. И это контролируется постоянно. Здесь, конечно, могут быть накладки, но они очень и очень редкие. В Афганистане, например, у трех человек из нашего подразделения оказались нечистые анализы. Их тут же отселили от остальных, но от участия в боевых действиях не отстранили — страна платит большие деньги за то, чтобы ты воевал. Впоследствии двоих все же выгнали со службы.

Во-вторых, новобранец должен быть психически здоровым, не истериком, уметь контролировать свои поступки, чтобы не начал пулять куда ни попадя. Одним словом, желающий вступить в морскую пехоту проходит обязательный строгий предварительный отбор. Но на этом все не заканчивается, дальнейший отбор производится уже в специальных учебных центрах. За парнем постоянно наблюдает куча психологов, как он себя ведет на занятиях, в коллективе.

В конечном счете на выходе получается более или менее однородная масса людей, в меру мотивированных, но при этом не опасных для окружающих. А когда тебя одевают в военную форму и дают в руки автомат, только потому, что ты проявил себя патриотом на улице, можно ожидать любых эксцессов. Так как вооруженным может оказаться и наркоман и просто псих.

— Сейчас в украинскую-то армию, похоже, берут всех без разбора.

— Поэтому, возвращаясь к началу нашего разговора, когда американцы говорят, что подготовка украинской армии не очень высокая, они подразумевают целый комплекс проблем: это и действующие в ней уставы, и система комплектования и отбора, и общий уровень боевой подготовки. Понятно, что “набегами” инструкторов эти проблемы не решить. Но мне кажется, что в действиях США уже начинает прослеживаться долговременная стратегия. Если американцы куда-нибудь решают прийти, это чаще всего надолго.

— В Афганистане, вам доводилось общаться с местным населением?

— Да, я владею языком, поэтому общался с людьми свободно.

— И как оно относится к американцам?

— Так, как обычно в Афганистане: на словах — “мир-дружба-морковка”, а на деле… Поговорил с двумя командирами местных бригад, оба выпускники советских военных училищ. В глубине души эти люди, вероятно, грустят по прежним временам. Но на людях в один голос твердят: “Раньше было очень плохо, у нас были большие потери, при Советском Союзе, ой, как было плохо. А сейчас все хорошо”. Все разговоры в присутствии американских советников. Сидит афганский командир, смотрит телевизор, а там какой-то наш сериал на русском языке, и говорит только правильными, идеологически выверенными фразами. Вот такое получилось у нас общение.

Если говорить об Афганистане в целом, то американцы не жалеют средств, чтобы переформатировать сознание населения этой страны. В Кабуле огромное число бесплатных американских телеканалов, быстро растет интернет. Я поначалу никак не мог взять в толк: на улицах толпы голодных, оборванцы, дети полуголые зимой бегают, в столицу толпами идут беженцы со всей страны, жить негде, а власти заняты тем, что по городу проводят интернет. Потом понял, это для того, чтобы люди постоянно получали только правильную информацию.

А программы в Афганистане почти такие же, как сейчас на Украине: песни-пляски, фильмы, а в промежутках “круглые столы”, и все посвящены агрессии СССР. Город наполовину разрушенный, памятники архитектуры, а я их помнил еще по временам службы в Афганистане, сегодня разнесены в прах, музеи разграблены. Спрашиваю: “Куда подевались экспонаты?” Отвечают: “Советские разграбили”. А я-то знаю, что когда мы уходили, все оставалось в целости и сохранности. Во всем виноват СССР.

Молодой человек выходит на улицу, видит разруху. Кто ему объяснит, что натворили это “товарищи”, которых поддерживал не СССР, а Запад, которые вошли в Кабул, когда уже там не было никаких советских солдат, казнили президента Наджибуллу, а потом устроили гражданскую войну и разнесли Кабул? Идешь по городу, подходишь к центру, а он весь отгорожен забором ­- стоп, “зеленая зона”, почти как в Ираке. Высоченная стена, и за ней сидит вся власть и непонятно чем занимается, потому что не видит, что вокруг этого забора происходит.

Говорят, афганские власти погрязли в коррупции

Но снаружи стены не видно, на что идут деньги разных гуманитарных миссий, которые работают в стране. Есть, конечно, среди них те, кто занимается благими делами, старается помогать голодающим, беженцам. Но основная их масса просто наживается на войне, ворье. Я ответственно это заявляю, потому что лично общался с ними. В стране шустрит куча посредников из разных охранных, частных военных компаний — сами американцы говорят, что вокруг воруют. В общем, почти как на Украине: с одной стороны, коррупция, а с другой, бизнес, ничего личного.

Принцип, которым руководствуются американцы в своей политике, простой: есть проблемы со сбытом военной продукции, находят новый рынок, куда ее можно пристроить. Но для этого нужно, чтобы там воевали, чтобы уничтожали старую технику, а вместо нее покупали новую, американскую. Покупали за деньги, Америка никогда никому ничего не давала за просто так. Никого не удивляет, почему со времен Корейской войны ни один конфликт, в который вмешивались внешние силы, не был разрешен достойным образом.

Потому что основной принцип вмешательства: прийти, разворошить, снести заводы конкурентов и попытаться занести какие-то свои товары. Это максимум, на что способны даже самые мощные политические силы в мире. Поэтому-то ни одна военная операция не заканчивается благоденствием для народа, который хотят облагодетельствовать.

— Сегодня, так сказать, “облагодетельствовать” можно и без открытых военных действий, как, например, в случае Украины…

— А как до сегодняшнего дня велись войны? В Средние века приходила армия, грабила, накладывала контрибуцию и уходила домой. Времена менялись, теперь армия приходила, захватывала территорию, оставалась на ней, пыталась ее удержать под контролем, за свои деньги что-то на ней делала, зачастую не имея от этого никакого материального прибытка. В наши дни мы наблюдали третью трансформацию: армия приходит, тратит огромные деньги, как в Ираке, пытается что-то переформатировать, но ничего толком не получается.

А параллельно родилась новая идея. Оказывается, совсем не нужно захватывать страну, тратить огромные деньги, можно за меньшие купить определенных людей. Когда покупаешь руководство, оно уже само начинает, не говоря про то, что оно купленное, подтягивать людей-патриотов, которых уже сложно обвинить в том, что они продались за деньги. В итоге создается впечатление, что все происходит само по себе. Это, так сказать, наименее затратный вариант и наиболее эффективный способ чего-то добиться. Правда, тут есть риск, что ставленник не справится с возложенными на него обязанностями.

— В такой конфигурации, вероятно, возрастает роль спецслужб?

— Спецслужбы вносят большой деструктивный элемент во все конфликты. Когда речь заходит о подготовке повстанцев, боевых, диверсионных групп, с большой степенью вероятности можно сказать, что кто-то кое-где их готовит по линии либо американских, либо каких-нибудь еще спецслужб. Но и здесь присутствует конфликт интересов, потому что действия спецслужб в основе своей имеют те же деньги: все хотят заполучить как можно больший бюджет. В итоге это приводит не к улучшению, а к ухудшению ситуации.

Надо помнить, что в США отвратительная разведка. Сегодня ей занимаются почти полтора миллиона человек в нескольких ведомствах, конкурирующих друг с другом. Они собирают огромное количество никому не нужной информации, а в итоге следует провал за провалом, начиная с Афганистана и заканчивая Ираком. Все, кто там был, даже мои друзья-сослуживцы, знали, что ситуация взорвется. И все равно разведчики не доглядели.

— Давайте вновь вернемся к Афганистану. Точнее, к незримому мосту, который сегодня связал эту страну, США, Украину и прибалтийские государства. Недавно в Ригу из Кабула перебазировали информационный офис NATO Channel, организации, которая создает для альянса медиаконтент — видео, радиопередачи, интернет-тексты и т. п. Теперь журналисты, которые рассказывали афганцам, как их страну разрушал СССР, будут делать то же самое, но уже для жителей Восточной Европы. “В Восточной Европе вырос спрос на нашу продукцию”, — заметил один представитель НАТО по этому поводу.

— Переехал в Ригу? Вообще-то, это мой родной город, в Риге на 9 Мая вышло более 200 тысяч человек. У определенных политических кругов в этой стране, конечно, возникает вопрос: мы тут уже 25 лет сидим-рядим, а люди продолжают как-то не так воспринимать окружающее. Россия вроде как агрессор, а 200 тысяч выходят на праздник. Надо с этим что-то делать. Хотя я скажу по Латвии, что люди там совершенно не склонны уходить в леса, чтобы бороться с режимом. Это все страшилки, но они возвращают нас к главной теме нашего разговора — все, начиная от инструкторов и заканчивая сотрудниками и руководством информационных центров, кормятся на конфликтах. И делают все, чтобы их корытце не опустело.

Оригинал публикации: http://www.pravda.ru/world/northamerica/usacanada/12-06-2015/1263105-fersovich-0/