РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ В ЮАР

В ЮАР наступил абсолютно полный кризис с гастарбайтерами и нелегальными мигрантами в результате безвизовой “политики открытых дверей” с соседями. В аэропорту Кейптауна меня встретил таксист родом из Малави. Уличные торговцы, разложившие фрукты прямо на тротуаре возле торгового цент­ра, оказались нигерийцами. «Валютчик» у пристани, шёпотом предлагавший поменять доллары на местные день­ги (ранды), приехал 2 года назад из Зимбабве. Официант, подошедший ко мне в кафе, был нелегалом, пробравшимся через границу из Мозамбика, а охранник в гостинице — приезжим из Демократической Республики Конго. Я всерьёз удивился: ведь 40% (!) чернокожего населения ЮАР не имеет работы, а многие семьи до сих пор живут на 5 долларов (330 рублей) в день. Оказалось, за последние 20 лет гости из других государств отобрали у граждан Южно-Африканской Республики хорошо оплачиваемые должности, соглашаясь вкалывать за копейки. Не последнюю роль в этом сыграл безвизовый режим с соседними странами.

— Никто даже не знает, сколько всего тут гастарбайтеров, — рассказывает 62-летний капитан полиции в отставке Джереми ван Дейрен, в ­1999-2005 годах занимавшийся проблемами незаконной миграции. — Цифры лишь приблизительные — 3 миллиона зимбабвийцев, 3 миллиона конголезцев, миллион мозамбикцев и полмиллиона сомалийцев. Полиция оценивает общее число нелегалов в 10-15 миллионов (!) человек вместе с наводнившими нашу страну беженцами, большинство из которых — участники организованных банд. Это случилось после падения режима власти белого меньшинства (апартеида) в 1994 году: по предложению нового демократического правительства въезд­ные визы отменили — из «солидарности с чёрными братьями, помогавшими нам в борьбе». В результате в ЮАР хлынул такой поток мигрантов, что остановить его стало невозможно, — вкалывали за чашку риса или кусок хлеба. Пришельцы сразу же отжали все свободные места таксистов, официантов, охранников: а они здесь раньше зарабатывали прилично. Когда в ЮАР наступил кризис экономики и национальная валюта упала в два раза перед долларом, оказалось — нашим людям некуда устроиться.

В «тауншипе» рядом с районом Гугулету под Кейптауном есть такие закоулки, где даже днём категорически не рекомендуется появляться белым — и иностранцам, и жителям Южно-Африканской Республики. Да и чернокожим не слишком-то комфортно. Всюду властвуют подростковые группировки, состоящие из детей от 12 до 14 лет, вооружённых заточками, а кое-где и огнестрельным оружием, — это беженцы, приехавшие из Нигерии и Сьерра-Леоне. Сот­ни тысяч гастарбайтеров живут в диких трущобах, в самостройных домах, сооружённых из шифера, тряпок, картона. Запах вокруг стоит непереносимый — ведь нет никакой канализации, отходы сбрасываются в канавы у жилищ, а во время дележа воды периодически вспыхивает поножовщина. Жуткая грязь, под ногами валяются раскисшие объедки.

Убийства здесь не редкость

Рассказывают про случаи, когда зарезали туристок из Швеции и США, наивно забредших сюда с фотоаппаратами заснять «африканскую экзотику». «Мне пришлось недавно уехать из Гугулету, — вздыхает водитель грузовика Николас Кезумбу. — Просто не стало работы, и каждый день превратился в аттракцион по выживанию. Даже комби (маршрутные такси. — Авт.) сейчас водят шофёры из иммигрантов. Они жутко лихачат, пьют пиво прямо за рулём, но работодателя это не смущает, ведь им можно платить сущую мелочь». На центральной улице Кейптауна (Лонг-стрит) ко мне привязываются беженцы из Конго и требуют денег. Доллар их не удовлетворяет, они хотят десять. Получив отказ, угрожают. На тротуарах города под открытым небом роются в мусорных баках около 10 тысяч бомжей и бездомных — это иммигранты, приехавшие в ЮАР из различных неблагополучных государств Африки и потерявшие работу. Возвращаться домой они, разумеется, не хотят — вот и живут подаянием, агрессивно приставая к прохожим.

— Десять лет назад, в мае 2008 года, у нас произошли самые крупные бунты против гастарбайтеров в истории ЮАР, — объясняет журналист Элтон Банда Мгаме. — Мигранты закололи в пьяной драке подрост­ка, местные жители в ответ массово напали на их трущобы, подо­жгли районы проживания переселенцев — во взаимной резне погибло 40 нелегалов и 20 граждан республики. Президент впервые после эры апартеида был вынужден вывести на улицу армию, народ с трудом утихомирили с помощью бронетранспортёров с пулемётами. 100 тысяч гастарбайтеров бежали в свои государства, но уже на следующий год сюда вернулись… 200 тысяч. Дело не только в безвизовом режиме. Во множестве мест граница по­просту не охраняется, её запросто переходят целые племена и население маленьких городков, как, например, из Мозамбика. К нам едут из Эфиопии, Эритреи, Бурунди, Руанды. Согласно социологическим опросам, Южно-Африканская Республика занимает первое место в мире по негативному отношению к иммиграции, международные организации обвиняют нас в «небывалой ксенофобии» и «отсутствии жалости к беднякам». Но как их жалеть, когда они отнимают работу у твоей родни?! Люди обрадовались бы, забери Британия и США к себе всех беженцев, но те отчего-то не хотят. Газеты кричат про кризис с иммигрантами в Европе, а про Южную Африку забыли, хотя мы тонем в мигрантах.

У Эдмунда Кагаме, выходца из местной народности коса, имеется в собственности крохотный тесный магазинчик возле «тауншипа» Гугулету: внутри трудно разминуться паре покупателей. Ничего особенного — чипсы, газировка, жевательная резинка. За последний год ларёк грабили четыре раза, и хозяин не держит в кассе наличные день­ги: разве что бумажку в 100 рандов (примерно 500 рублей), дабы налётчики не убили его с досады. «Бесполезно платить за „крышу“ окрестным бандам, — разводит руками Эдмунд. — Потом придут подростки-нигерийцы или руандийцы, которым плевать на нашу местную мафию, и просто зарежут меня, если я не дам денег. Сразу после краха апартеида правительство поощряло иммиграцию: у нас будет больше чернокожих и меньше белых, появятся хорошие рабочие руки, способные укрепить экономику после отъезда белого населения, мы их цивилизуем и заживём одной дружной семьёй. Но ничего не получилось. Те, кто был беден в ЮАР, стали ещё беднее из-за мигрантов. Беженцы всё прибывают и прибывают. Наши люди платят колдунам — те брызгают границы района кровью чёрного петуха и обещают: тут не поселятся нелегалы. Но это не помогает».

Очередной (уже десятый) бездомный за полчаса, коему я отказываю в подаянии, кричит мне в спину проклятия: «Я из Нигерии, чёртов белый, у себя дома я бы научил тебя уважению!»