Каким путём пойдёт автоматизация
В фильме «Приключения Электроника» Серёжа Сыроежкин поёт: «До чего дошёл прогресс — до невиданных чудес, Опустился на глубины и поднялся до небес. Позабыты хлопоты, остановлен бег, Вкалывают роботы, а не человек». За него самого вкалывал (точнее, учился) персональный робот-двойник. Сегодня роботы могут вкалывать за целые коллективы крупных заводов. Такие заводы называют «умными», и для них характерна почти стопроцентная автоматизация. Характерный пример — завод Siemens в германском городке Амберг, производящий автоматизированное оборудование для других заводов, принадлежащих компаниям BASF, Bayer, Daimler, BMW. С помощью интернета там удалось наладить коммуникацию между 1000 производственных единицами, большинство которых вполне себе спокойно могут собирать комплекты и обмениваться информацией без участия человека. И это при том, что площадь самого завода превышает 9000 кв. м.
«Умные заводы» — это масштабнейший проект («Industrie 4.0»), который реализуется совместно германским правительством, частными компаниями, университетами, исследовательскими центрами и т. д. Эти предприятия сверхнового типа будут нацелены на производство совершенно индивидуализированных продуктов ещё на стадии нахождения в цехах. Незаконченный продукт сам «скажет» машине, что надо сделать, и процесс будет доведен до конца.
До этого в тестовом режиме работала «умная фабрика» Немецкого исследовательского центра по искусственному интеллекту (DFKI) в Кайзерслаутерне. Химический концерн BASF выпускал там индивидуализированные шампуни и гели. The Wall Street Journal описывает тамошний производственный процесс следующим образом: «Через интернет делался тестовый заказ, а радиопередатчики, прикрепленные к находящимся на конвейере пустым бутылочкам, сразу передавали производственным машинам, какие требуются наполнители, ароматы, крышечки и этикетки. Таким образом, даже соседние бутылочки на конвейере могли полностью различаться по этим параметрам. Коммуникация между продуктами и производственными единицами осуществлялась по беспроводной сети, а человек вводил данные только один раз — во время размещения тестового заказа».
В настоящий момент многое ещё только доводится «до ума», и для того, чтобы возникла абсолютно самостоятельная система, потребуется ещё примерно десять лет. Но уже сейчас на заводе в Амберге автоматизировано 75% производства, сотрудники же, в основном сидят за компьютерами и отслеживают процесс. Кроме этого предприятия, «умное производство» налаживают ещё компания Wittenstein (электромоторы) и Robert Bosch (гидравлическое оборудование). Германия желает стать здесь «впереди планеты» всей, но и другие развитые страны начинают дышать ей в затылок. К примеру, китайская компания Foxconn, собирающая iPad для Apple, выражает надежду, что может создать полностью автоматизированный завод в течение пяти-десяти лет. Автоматизация производства становится характерной даже для тех отраслей, в которых занята дешёвая рабочая сила. Так, в 2011 году компании КНР вложили 8 млрд. юаней (а это приблизительно 1, 3 млрд.) в создание промышленных роботов.
Всё это, конечно, впечатляет
Между тем, нынешний прогресс в области автоматизации (как это бывает всегда с любым прогрессом) чреват не только достижениями, но и серьезными проблемами. (К слову, помнится, они возникли и у Серёжи Сыроежкина.) Чем больше будут роботы «вкалывать» вместо человека, тем больше будет людей сидящих без работы (вспомним, что лишним стал и сам Серёжа).
Могут возразить, что проблема т. н. «технологической безработицы» может быть решена посредством перетекания рабочей силы из индустрии в сферу обслуживания, которая стремительно расширяется последние десятилетия. Однако автоматизация производит кардинальные изменения и в этой сфере. Так, в наиболее продвинутых супермаркетах кассиров сейчас заменяют всего лишь одним сотрудником, в задачу которого входит следить за работой автоматов самообслуживания. Кстати, занятно, получается – супермаркеты переносят часть работы именно на плечи клиентов, которые вынуждены «вкалывать» наряду с роботами вместо уволенных продавцов. Заметивший этот «забавный парадокс» британский экономист, член палаты лордов Роберт Скидельский предлагает: «Представьте себе, что несколько техников заменят огромную массу водителей такси и грузовиков, небольшая группа механиков будет поддерживать работу роботов, а один аналитик данных с программным обеспечением будет работать вместо огромного штата экспертов. Наемный труд в такой экономике уже не будет фактором, отвечающим за создание стоимости. Намеки на такое будущее мы видим уже сегодня. Взять, например, социальную сеть Twitter – стоимость компании оценивается в $9 млрд, а ее штат составляет всего 400 человек по всему миру. Это сравнимо с количеством сотрудников на заводе по производству ковров в Киддерминстере».
В будущем, не таком уж и отдалённом, без работы может остаться подавляющее большинство
И с ним тогда придётся что-то делать. Скорее всего, задействует сразу несколько «технологий». Часть населения «элементарно» погибнет в результате войн, потрясений и катаклизмов. Сегодня говорят о «Большой Войне», но, скорее всего, будет серия довольно-таки масштабных военных конфликтов, которые затронут различные «периферийные зоны» глобального капитализма и приведут к существенному сокращению «лишнего» населения. Хотя миллионные жертвы возможны и в развитых странах Западе, где уже сегодня резко нарастает «классовая и расовая» конфликтность (чего стоит один только Фергюсон!).
Но, безусловно, будут задействованы и более мягкие технологии
Одну из таких вот лайт-технологий предложил небезызвестный Збигнев Бжезинский. Он выдвинул концепцию «титтитейнмента». Сие словечко есть комбинация из слов «tits» («сиськи», «титьки») и «entertainment» («развлечение»). По мнению мэтра, всяческие «лузеры», не вписавшиеся в реалии современного мира, должны стать чем-то вроде младенцев, присосавшихся к материнской груди. Процветающие и активное меньшинство (где-то 20 %) обязано обеспечить им относительно безбедное существование, но, самое главное – подарить «информационный наркотик» в виде разнообразных развлечений.
Получается этакий грандиозный вэлфер. И легче всего его будет обеспечить посредством заключения людей в электронно-виртуальный концлагерь. Во-первых, будет дешевле предоставить им некий минимум материального — при максимуме галлюцинаций. Во-вторых, гигантская армия бездельников, обитающих в реальном пространстве, может, от ощущения пустоты и ненужности, взорваться серией мощных «сытых бунтов». И что же тогда, стрелять десятки миллионов – нет, это себе дороже! Легче всё-таки построить глобальный электронный концлагерь.
ЭНДШПИЛЬ. ПРОЕКТ ГЛОБАЛЬНОГО ПОРАБОЩЕНИЯ
В области художественного творчества такое узилище уже описано, достаточно вспомнить «Матрицу». Но, пожалуй, гораздо «круче» картина, нарисованная Пелевиным в его последнем романе «Любовь к трём цукербринам». Там описывает общество электронно-гипнотического вэлфера, обитатели которого находятся в состоянии сна – коллективного LUCID и личного REM: «Технологии рекреационного сновидения… были разработаны вскоре после того, как климатические катастрофы, войны и великие научные открытия привели к переселению цивилизованного человечества в оффглобные структуры, свободные от сил гравитации… Это радикально изменило образ жизни и потребности человека, – продолжала сестричка… Новый уклад жизни вынудил отказаться от модели роста, исчисляемого в GDP – то есть в совокупном общественном продукте… Живительный родник прогресса – ежегодный рост – никуда не исчез. Но люди отказались от его материально-затратной составляющей и вместо GDP стали измерять его в SSP – Sensate Shared Product, который более-менее соответствует общему объему коллективного телесно-эмоционального опыта. Это была величайшая из всех технологических революций, потому что она упразднила большую часть промышленности, освободив человечество от значительной части материального производства. Произошел величайший в истории человечества парадигматический сдвиг… Культура человечества предметна – ее объекты переживаются людьми через органы чувств. Научившись абсолютно достоверно воспроизводить эти чувства без соответствующей им материальной основы, человечество сделало огромный шаг вперед и подтянуло свои беднейшие слои до уровня потребления, доступного прежде лишь среднему классу… Следующим шагом было перенесение большинства общественных коммуникаций в коллективную фазу LUCID ночного сна. Жизнь человека вновь стала полноценной, открытой для социального творчества и роста… Sharenomics, пришедшая на смену Economics, поставила человечество на рельсы бесконечного роста. Первые десятилетия этой эпохи были временем высочайшего взлета человеческой мысли, оптимизма – и беспечности».
Герой романа Кеша (Ке) населяет воздушный «кластер 23444–2Ж», который похож «на огромную многоэтажную инсталляцию из ободранных пивных банок, грязных воздушных шаров, заплатанных скворечников и посеревших от времени молочных пакетов: так выглядели индивидуальные жилые блоки, изготовленные в разное время и прилепленные к общей антигравитационной базе. Сама база давно уже была неразличима под густыми наростами жилых модулей – видны были только мощные тросы лифтов, уходящие вниз в облака».
Вэлфер, однако, не полный, время от времени, но не постоянно и не долго работать всё же приходится — для того, что пополнить свой виртуальный счёт (sharing point) для оплаты некоторых услуг. Во время рабочего сеанса Кеша «бежит» по виртуальному «стадиону», мучительно проходя через различные препятствия (горящую избу, конвейер). При этом, он испытывает жуткую боль, которую и «выдаивают» из него. Таким образом, в виртуальном концлагере эксплуатируют человеческие страдания – более тонким способом, чем в концлагере обычном. Собственно, это и есть настоящий вампиризм, основанный на высасывании из человека его жизненных (вирильных), «душевных» сил. Само потребление крови – это символ — в крови, согласно утверждению некоторых (в том числе, библейской) традиций, находятся низшие, эмоциональные, «яростно-желательные» начала, отличные от разумно-волевого духа.
А вот описание физического существования заключенного виртуального концлагеря, на которое он может посмотреть извне, если предпримет небольшое волевое усилие: «Кеша отвернулся от мембраны, покосился вниз – и увидел свое тело. Оно невесомо парило в крохотном объеме пустоты – то приближаясь к мягким серебристым стенкам, то отдаляясь от них. Антигравитация. Сила тяжести сразу превратила бы крохотный модуль в гроб, где его заперли живьем. А так – он просто парит себе в пространстве… На нем была оранжевая гигиеническая пижама, похожая на что-то среднее между легким скафандром и обернутым вокруг рук и ног стеганым халатом. Пижама была распахнута на животе и открывала подобие толстых пластиковых плавок телесного цвета. На них выделялся сложный зубчатый вырез гульфика со словом «GooD!®» – трэйдмаркой Google Dick. Приглядевшись, можно было различить мелкие буквы «It eels reel GooD, man!» на том самом месте, где при запуске приложения открывался склизкий копулятивный порт). Кеша уже давно не видел своего рекреационного органа в рабочем состоянии: чтобы запустился Google Dick и включилась микрогидравлика, укрепленная Катушечно-Пружинной Технологией®, внимание должно было находиться на фейстопе. Следовало созерцать партнершу или партнера, в идеале подключившись либо к «ЛАВБУК ИУВКЩЩЬ», либо к какому-то другому социально-эротическому приложению. Анонимус прав, никакого мирового заговора. Никто ничего не прячет, бро. Можно напрячься – как сейчас – и все увидеть… Толстый пластиковый памперс, соединенный со стеной несколькими разноцветными шлангами, не просто отводил выделения, но и поддерживал телесные отверстия в чистоте, питая кожу водой и кислородом. Пластиковые утолщения под мышками всасывали пот и превращали его в еле заметный аромат еловой хвои – выбранный Кешей из многих тысяч запахов в каталоге. Капиллярный биобинт, обматывающий руки и ноги, еженощно упражнял мышцы, заставляя их сокращаться от электрических разрядов. Никаких пролежней, никакой грязи. Вечная свежесть. Вот так сбылась древняя мечта всех бездельников – расслабиться и видеть сны всю жизнь, без вреда для здоровья».
Сексом же жители воздушных вэлферных кластеров занимаются через особую «гигиеническую мембрану», представая перед партнёрами в том образе, который выбрали: «Ладони и пальцы покрывала сложная оранжевая татуировка – вживленные в кожу микросенсоры, работающие вместе с мембраной. Мембрана была настолько податливой, что позволяла любую акробатику и кама-сутру. Она казалась огромным – Кеша не мог удержаться от такого сравнения – презервативом. Причем дырявым. Никакого прямого контакта между социальными сожителями не было – за исключением требуемого по закону «Об общественном самовоспроизводстве» универсального копулятивного отверстия «AC/DC», рассчитанного на стрэйт».
Вот такая вот жуткая картина будущего
И будьте уверены, нам его обязательно устроят – лет через сто или даже раньше, если только не будет найден способ как занять всех людей в реальном производстве, не сворачивая автоматизации. И достичь этого можно — наращивая производство так, чтобы количество предприятий увеличивалось во много-много раз. Тогда все производители будут объединены в небольшие коллективы, направляющие деятельность автоматов. Именно эти коллективы, если только будет создано достаточно большое количество новых предприятий, вберут в себя работников, которые, в противном случае, составят гигантскую армию безработных.
Конечно, для этого необходимо будет по максимуму «раскочегарить» производство, разогнать НТП с воистину космической скоростью. А в условиях капитализма это никак невозможно. Элиты отлично понимают, что тогда в обществе возникнет изобилие, ресурсы станут легко доступными, и людям просто не станут нужными их услуги в качестве распределителей произведенных благ. И тогда прости, прощай сверхдоходы от распределения ресурсов, которые делают элитариев настоящими господами, постоянно утверждающими своё могущество – хотя бы и постоянным увеличением разницы в доходах.
Собственно говоря, ради вот этого самого увеличения мы сейчас, по большей части, и работаем. «Кейнс был уверен, что в начале XXI века большинству людей придется работать лишь 15 часов в неделю для получения всего необходимого для комфортной жизни, — замечает Р. Скидельский. — Сегодня развитые страны богаты примерно так, как Кейнс предсказывал 80 лет назад, но нам тем не менее приходится работать намного больше, чем 15 часов в неделю…Более того, количество рабочего времени не снижалось с начала 1980-х гг. В то же время «технологическая безработица» увеличивается… Главная причина сложившейся ситуации в том, что львиная доля прибыли от роста производительности труда в последние 30 лет была распределена в богатой части общества. Особенно это касается США и Великобритании, где с 1980-х гг. мы видим возвращение к классическому капитализму, который был описан еще Карлом Марксом. Богатые и очень богатые становятся богаче, в то время как у всех остальных доходы не растут».
То есть, люди вынуждены работать, в основном, на то, чтобы увеличивать разницу между своими доходами и доходами элитариев. Если же эту разницу сократить, то сократится и рабочее время. Для чего и нужна широкомасштабная национализация (но без госкапитализма, а при условии главенства коллективной, общинной собственности. Не только и не столько для этого, конечно, но всё-таки. И все призывы – «больше работать надо!», понятно на кого работают. Другое дело, очень важный вопрос — для чего, в первую очередь, необходимо свободное время? Как представляется, для того, в первую очередь, чтобы открыть новые возможности для интеллектуального совершенствования, для того, чтобы сделать нашу жизнь постоянной «игрой творческих сил» — отдыхом-работой. И это, разумеется, будет уже совершенно новый формат человеческого. Формат, достойный человека космического, который придёт на место человека торгового с его культом «шоппинга».
Именно освоение Космоса способно дать мощный импульс, необходимый для «раскочегаривания» производства, о котором говорилось выше. Производство пилотируемых аппаратов, способных летать на Марс, Венеру и другие планеты, вызовет потребность в развитие многих новых технологий, в строительства многих новых заводов. Максим Калашников и Сергей Кугушев обращают внимание на то, какой экономический эффект получило бы человечество, не сверни оно, в своё время, крупномасштабные космические программы: «…Для полетов в дальний космос приходилось решать безумно сложные и чертовски интересные задачи. Теснота звездолетов и необходимость экономить на весе требовали создания совершенно новой, очень компактной и экономичной энергетики, революционных материалов, совершенно иной медицины, непривычных методов управления и вообще совершения эпохальных прорывов в науке и технике. И эта работа уже начиналась! И все это могло дать мощнейший толчок развитию цивилизации на Земле. Даже не стартовав к Марсу и Юпитеру, корабли США и СССР превращались бы просто в гейзеры, извергающие сотни оригинальнейших изобретений, патентов и ноу-хау, окупая затраты на свое создание во много раз». («Третий проект. Точка перехода»)
КИБЕРВОЙНА США ПРОТИВ РОССИИ УЖЕ НАЧАЛАСЬ
Социальное здесь обуславливает техническое, и наоборот. Без национализации крупнейших капиталов, без мобилизации полученных в результате этого ресурсов в интересах всего общества — невозможен «разгон» производства на «космической» скорости. А без этого «раскочегаривания», без этого «разгона» невозможно создание такого количества заводов, которые необходимо для предотвращения сверхбезработицы, для реорганизации рабочего класса на основе небольших коллективов управленцев, направляющих машины. С возникновением и утверждением таких коллективов возникнут практически идеальные условия для главенства коллективной собственности, артели, ведь, как известно, небольшим коллективам легче самоорганизоваться. В условиях же прежнего, точнее уходящего, фабрично-заводского общества, с его огромными коллективами, артели были сложновато конкурировать с государственным и частным сектором, предполагающими «пирамидальное», иерархическое управление. И большевики сравнительно легко сумели установить госкапитализм, задвинув, куда подальше, народническое, по сути, требование «Фабрики — рабочим!». Хотя сами рабочие показали способность к самоорганизации. Однако, в больших коллективах это труднее.
Сейчас артель становится просто необходимостью, ведь противоречие между общественным характером производства и частным (в том числе, и госкапиталистическим) способом присвоения произведенного продукта обострится донельзя. Вот почему нужна социалистическая революция производителей, которая будет и революцией в области образования, без которой не создашь класс новых рабочих – управленцев и повелителей киберов. Безусловно, тут нельзя сбрасывать и со счётов политический аспект – производственная демократия кибер-артелей будет соответствовать главенству самоуправляемых территориальных общин. И не только соответствовать, сами производственные общины примут активное участие в политической жизни общин территориальных.
Итак, человечество стоит перед выбором
Оно может провести автоматизацию по-капиталистически, не реализуя всех потенций производства, с оглядкой на интересы крупного бизнеса. В этом случае ему светит виртуальный концлагерь титтитейнмента, где он вынужден будет сосать электронную сиську. Но люди могут включить производство на полную мощность, сосредотачивая все ресурсы на благо всего общества, что и есть социализм (от лат. «socialis» — общественный). И тогда перед ним откроются совершенно новые, космические перспективы преобразования «реальной реальности».
