Если обратить внимание на тот факт, что Россия, Казахстан и другие страны СНГ и прилегающего региона в несколько раз увеличили расходы на армию с 2004 года, война на Украине не кажется такой уж неожиданной. Журналист Нил Мелвин из OPEN DEMOCRACY постарался оценить эти закономерности в своей статье, которую мы публикуем полностью.
“Аннексия Крымского полуострова Россией и размещение около 40 000 солдат на границе с Украиной для поддержки прорусских сепаратистских сил – такие действия были оценены как переломный момент для Европейской системы безопасности всего периода после окончания «холодной войны». Но военизированная политика России относительно Украины не является спонтанным ответом на разразившийся кризис – это стало возможным благодаря долгосрочной программе Москвы по наращиванию своего военного потенциала.
Военное вооружение России 21 века
Чтобы считаться «великой державой», на статус которой претендует Россия, нужно иметь сферы как международного, так и регионального уровня. Москва понимает, что для достижения этой цели ей нужно иметь мощную военную силу, поэтому модернизация российской армии стала ключевым элементом их властных амбиций. По этой причине 7 лет назад была запущена политически сложная и дорогостоящая программа модернизации вооруженных сил, которая должна была предоставить России новые возможности. Одной из главных целей военной модернизации являлся постепенный переход российской армии от армии массовой мобилизации, которая изначально предназначалась для участия в крупномасштабных войнах (предположительно против НАТО), к созданию меньших по размеру и более мобильных войск, созданных для разрешения местных и региональных конфликтов.
Численность вооруженных сил России была сокращена с 1,2 миллиона до приблизительно 1 миллиона, офицерский корпус количественно уменьшился почти на 50%, также создается кадровый состав профессионально подготовленных сержантов. Воинский призыв сохранится, но высокая зарплата и хорошие условия нацелены на создание более профессиональной армии. В результате реформ старая четырехзвенная командная система военных округов, армий, дивизий и полков была заменена двухзвенной структурой стратегических командований и менее многочисленных, но более мобильных боевых бригад.
Увеличение расходов на оборону
Но реорганизация была не единственным преимуществом. Поддерживаемая доходами, вливающимися в государственную казну от продаж нефти и газа, Россия приняла решение обновить свое устаревшее оборудование советских времен. В 2010 году Москва запустила 10-летнюю программу модернизации военного вооружения с примерной стоимостью в 720 миллиардов долларов. Цель этой программы –к 2020 году подняться с уровня последнего десятилетия, когда лишь 10% боевой техники оценивалось как современное, до оценки в 70%.
В результате этих обязательств, российский бюджет обороны резко вырос. По подсчетам Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), за последний год расходы на оборону в России увеличились на 4,8 процента, и теперь Россия тратит на армию большую часть своего ВВП, больше, чем Америка. Опубликованный российским правительством военный бюджет на 2014 год составляет 2,49 триллиона рублей (69,3 миллиарда долларов), что делает его третьим по величине в мире, после американского и китайского. Официальный бюджет должен вырасти до 3,03 триллиона рублей (около 83,7 миллиарда долларов) в 2015 году, а в 2016 году – до 3,36 триллиона долларов (около 93,9 миллиарда долларов).
Пока российское руководство вынашивало планы по модернизации армии, главным катализатором реформы стала война в Грузии в 2008 году. Победа российской армии укрепила мнение Кремля в том, что военная сила может быть использована в близлежащих регионах, но также были выявлены серьезные недостатки в программе модернизации. Впоследствии Кремль добился успеха в преодолении сопротивления консервативной армейской бюрократии для осуществления преобразований.
Конфликт 2008 года в Грузии и нынешние события на Украине указывают на более масштабный процесс модернизации, осуществляемой в странах Евразии, движимый преимущественно интересами местной безопасности. Модернизация российской обороны была нацелена как на обеспечение этих интересов, так и на защиту против потенциальной угрозы со стороны НАТО. В основе этих вызовов безопасности лежит возрастающая военная конкуренция, нацеленная на регионы Каспийского моря, Черного моря и Кавказа.
С учетом этой конкуренции, все три страны Южного Кавказа и Казахстан увеличили вдвое свои расходы на оборону после 2004 года, согласно последнему отчету SIPRI. Самые большие расходы у Азербайджана: в 2013 году они достигли 3,44 миллиарда долларов, что составило рост на 493% с 2004 года. В свою очередь, Грузия в 2013 году потратила 443 миллиона долларов (230% c 2004 года), а Казахстан – 2, 8 миллиарда долларов (248% с 2004 года).
Региональный конфликт
Основными движущими силами нарастающей милитаризации региона являются в первую очередь разные затянувшиеся конфликты на Кавказе: Абхазия и Южная Осетия в Грузии, Нагорный Карабах, чей статус оспаривается, является предметом спора между Азербайджаном и Арменией, а также Северный Кавказ, который с середины 90-х переживает почти непрекращающиеся конфликты; во-вторых, усиливающаяся геополитическая конкуренция вокруг Каспийского моря и его обширных углеводородных ресурсов.
Неурегулированный конфликт из-за Нагорного Карабаха является отдельным источником для напряжения ситуации. Потерпев поражение в борьбе за этот регион в начале 1990-х годов, Азербайджан, который ныне купается в новообретенном углеводородном богатстве, начал много тратить на военные технологии с целью подорвать экономику Армении в гонке вооружений. Со своей стороны Армения постаралась сохранить стратегический паритет с Азербайджаном (с военной помощью России), а также долгосрочные отношения с Москвой в сфере безопасности, что включает в себя присутствие крупной российской военной базы на его территории. Летом 2013 года Россия заявила о планах по совершенствованию и модернизации своих военных сил в Армении.
Наряду с гонкой вооружений из-за Нагорного Карабаха, также увеличивается наращивание военно-морских сил в богатом углеводородами но все еще территориально неразграниченном Каспийском море, которое до сих пор не разделено на границы. Тут не только Россия, Казахстан и Азербайджан заявили о своих планах по усилению военно-морских флотов; свои расходы на оборону в этом регионе также увеличил Иран. В последние годы Иран спустил на воду несколько новых кораблей, также Тегераном было объявлено о намерении построить свою первую подлодку для запуска в Каспийское море.
Возрастающая милитаризация Кавказа и региона Каспийского моря постепенно распространяется на близлежащие регионы. И хотя основным мотивом действий Москвы относительно Украины в последние месяцы было, вне сомнения, стремление добиться влияния на Киев, ее следующим движущим фактором являлось установление контроля над Черным морем, и тем самым, над всем побережьем Грузии и ее прилегающими территориями на Южном Кавказе.
После присоединения Крыма, Россия получила полный контроль над самым важным черноморским портом – Севастополем, обеспечивая фактически полнейшее исчезновение украинского флота. После аннексии, главнокомандующий ВМФ России Виктор Чирков объявил о грядущем в ближайшие 6 лет пополнении Черноморского флота России 30 новыми военными кораблями, включая французский десантный корабль «Мистраль». Сам же порт пройдет полнейшую модернизацию.
Милитаризация дипломатии
Военный подход России начинает играть все более важную роль и в ее региональной дипломатии, так как Кремль стремится закрепить свое господство в Евразии. Эта задача осуществляется посредством широкомасштабных переводов военной техники, в рамках Организации договора о коллективной безопасности (в 2013 году, Кыргызстану было выделено оружие более чем на 1 миллиарда долларов, Таджикистану – 200 миллионов долларов), а также посредством получения прав на использование зарубежных военных баз.
Соглашения о поставках оружия были связаны с планами России по усилению своего присутствия на военной базе Канта в Кыргызстане, возникшими после ухода американских военных с близлежащей авиабазы «Манас», с которой они осуществляли поддержку военных операций в Афганистане в течение 10 лет. В конце 2013 года было возобновлено соглашение о предоставлении России условий для военного базирования (подкрепленное передачей вооружения и трансфером военной техники) в Таджикистане, где вплоть до 2042 года будут размещены 7000 единиц российских войск. Вместе с аннексией Крыма и усовершенствованием российской базы в Армении это свидетельствует о новой динамике в региона.
Милитаризация обществ
Но усиление военной реакции на региональные вызовы – это не единственный аспект проводимой милитаризации Евразии. Гражданские сообщества, возникшие в регионе за последние 25 лет, сыграли главную роль в отходе стран региона от жесткой модели взаимоотношений государства и общества советского периода. Сейчас они подвергаются сильным нападкам, так как правящие элиты этих стран стремятся укрепить свою власть.
Во время первого срока Владимира Путина были предприняты усилия восстановить некоторые порядки, служившие для милитаризации советского общества. Например, в российские школы возвратили военную подготовку, и особый акцент был сделан на патриотическом воспитании. Но все усилия восстановить практику милитаризации общества не встретили согласия у населения. Нелюбовь к призыву и хорошая осведомленность о дедовщине, нередко приводящей к смертельному исходу в российской армии (к чему привлекают общественное внимание различные организации гражданские обществ, например, Комитет солдатских матерей), создали ситуацию, при которой инициативы Кремля не получили поддержки народа.
Сегодня Кремль нашел новый способ для продвижения своей внутренней программы милитаризации общества: посредством привлечения внутренней поддержки для своих действий, предпринятых с целью повышения внешней силы России, и создания нового общественного договора, основанного на обещании власти вернуть России статус “великой державы”.
Масштабная народная поддержка политики по восстановлению центральной роли России в Евразии, в особенности, права России на использование силы вне страны – экспансионистский взгляд на российскую территорию и аннексию Крыма стали ясны из опросов “Левада-центра”, также как и тот факт, что успехи Путина в пропаганде своих целей однозначно положительно отражаются на его рейтинге. Ключевым инструментом для усиления, помогающим оказать поддержку подобным прямым действиям, является тщательно спланированная кампания в СМИ, цель которой – подвергнуть население России влиянию показам жестких черно-белых сюжетов о военных и экстремистских угрозах для России и этнических русских в стране и за ее пределами и в первую очередь на Украине.
В такой лихорадочной атмосфере Кремль имеет полную свободу действий и свободен в осуществлении своих внешнеполитических целей. При этом внутри страны он вполне в состоянии заткнуть раздражающие голоса инакомыслящих. Российские власти могут противостоять сопротивлению групп гражданского общества и оппозиционных организаций под видом укрепления национальной безопасности против ‘иностранных агентов.
Но подобные процессы не ограничиваются Россией. Аналогичная российской внутренняя политика Азербайджана подкрепляет процесс массированного наращивания оборонных ресурсов страны. В государственных СМИ Армения и армяне непрерывно изображаются в качестве чуть ли не экзистенциальной угрозы стране. Такое мнение также вбивается в головы детей в школах страны. В то же самое время, азербайджанское правительство выступило против независимых журналистов, правозащитников и НПО, которые могли бы поставить под сомнение официальную интерпретацию вопросов безопасности, оправдывающую необходимость в указанном наращивании военного потенциала. Похожее состояние царит и в Армении. На Кавказе целые поколения воспитываются с представлением о том, что соседние страны и общества являются военной угрозой, противостоять которой возможно только военными способами.
Всеобъемлющий комплексный региональный подход
Почти через 25 лет после развала СССР создается новый, сильно военизированный климат, угрожающий нарушить мир среди евразийских стран и основательно меняющий их общества. В первую очередь перемены видны в увеличении расходов на оборону и модернизацию вооруженных сил по всему региону. Но за всеми этими тенденциями стоят более глубинные социально-политические процессы. Наращивая народную поддержку военно-политических подходов к разрешению споров с соседними странами, государства региона рассчитывают приостановить либеральные реформы последних двух десятилетий и заново военизировать отношения государства и общества.
В таких условиях реакция “трансатлантического сообщества” на украинский кризис происходит с главным акцентом на безопасность и рискует еще больше укрепить сторонников приверженцев жесткой линии в Москве и усилить опасные тенденции к милитаризации. В то же время узкий дипломатический подход, сконцентрированный только на Украине, не сможет разрешить общую проблему сдвига в сторону милитаризма в регионе. В поиске ответа на украинский конфликт и растущую нестабильность Евразии, “западному сообществу” нужно выработать всеобъемлющий комплексный региональный подход к решению проблемы. Подход должен включать увеличение усилий по поиску мирных решений затянувшихся конфликтов в Евразии и скопившейся вокруг них враждебности. Кроме этого, потребуется восстановить диалог в области безопасности между Россией, ее союзниками и “трансатлантическим сообществом”, призванный противодействовать представлениям об угрозах в регионе, особенно, в Кавказском и Каспийском. Более того, такие страны как Великобритания, могут пересмотреть свои оружейные договоры с такими странами, как Россия, что может лишь усилить нестабильность. Подобные меры могли бы замедлить нарастающую огромными темпами милитаризацию Евразии”.
