Сегодняшняя Западная Европа стала территорией особого рода свободы: свободы нравов, неограниченной свободы для любого рода развлечений и самовыражения, абсолютной свободы в выборе своей сексуальной ориентации и даже … половой идентичности. Право на свободу самовыражения и удовольствия превратилось в главную ценностную ориентацию, формирующую социальную и культурную жизнь современной Европы. И далеко не всеми еще осознано, что утвердившиеся новые «ценности» — это уродливые результаты глобальной гендерной революции, которая положила начало антропологической катастрофе.
Гендерная революция
В 1997 г. Амстердамским договором Евросоюз закрепил гендерный мейнстриминг (Gender Mainstreaming) в качестве своей официальной стратегии. Впервые концепция гендерного мейнстриминга появилась в международных текстах после третьей конференции ООН по положению женщин, которая состоялась в 1985 г. в Найроби (Кения). Это событие провозглашено как «рождение глобального феминизма». Представители стран-участниц одобрили Найробские перспективные стратегии в области улучшения положения женщин.
Четвертая Всемирная конференция по положению женщин, прошедшая в 1995 г. в Пекине, официально признала в качестве официальной стратегию гендерного мейнстриминга. Пекинская платформа действий (The Platform for Action) подтвердила, что права женщин и девочек являются неотъемлемой, составной и неделимой частью всеобщих прав человека и предложила ряд конкретных акций по обеспечению этих прав. Платформой действий было признано необходимым продвижение политики гендерного мейнстриминга на государственном уровне [17. P.11].
Согласно гендерной идеологии, понятие «пол» отныне трактуется как набор социально-культурных стереотипов, от которого нужно отказаться в пользу свободного выбора человеком с самого раннего возраста своей «гендерной идентичности» (которых гораздо больше, чем два пола) и сексуальной ориентации.
Вряд ли надо доказывать, что в массовом сознании большинства людей разделение человечества по природным биологическим характеристикам на мужчин и женщин и как следствие этого существование нормативных мужских и женских свойств являются фактом абсолютно естественным и не подлежащим сомнению. Изменить такое сознание людей и «убедить» их в том, что все считавшееся до сих пор нормой больше нормой не является, – дело не простое. Поэтому в ход пущена мощная система методов, стратегий, тактик, законодательных инструментов, политической и воспитательной обработки, академических теорий, именуемая гендерным мейнстримингом.
Европейская комиссия определяет это понятие следующим образом: «Гендерный мейнстриминг – это эффективная стратегия, целью которой является достижение гендерного равенства» [16]. Разъяснения ЕС сводятся к тому, что данный феномен — процесс интеграции гендерных перспектив, на всех этапах проведения соответствующей политики включающий создание, воплощение, наблюдение и эволюцию с целью продвижения и поощрения равенства между мужчинами и женщинами. Это означает оценку влияния политики равенства на жизнь мужчин и женщин и подразумевает признание ответственности за изменения этой политики в случае необходимости [16].
Самое упрощенное объяснение теории гендерного равенства сводится к отрицанию врожденных естественных различий между мужчинами и женщинами. Игнорируя законы природы, идеология гендерного равенства утверждает, что людей следует различать не по биологическому полу, а по тому, который они выбрали сами. Люди должны иметь свободу выбора того, кем они хотят быть, и выбирать себе пол, который они считают более подходящим для себя. Этическое обоснование теории равенства – идея равенства. Согласно гендерной идеологии, пол должен восприниматься как социально обусловленное определение. Это предполагает, что любая сексуальная ориентация является нормальной. Человек имеет право на выбор гендера, то есть на то, кем ему быть, мужчиной, женщиной или… кем-то еще. Любая попытка противостоять этому «выбору» считается дискриминацией.
Дети также имеют право на выбор своего гендера, а потому их надо воспитывать в атмосфере нейтральных полов, то есть относиться к ним как бесполым, пока они сами не выберут себе подходящий пол. Психологическая обработка детей осуществляется последовательно и планомерно через всю воспитательную и образовательную систему.
Эту чудовищную гендерную обработку детей особенно активно стараются воплотить в жизнь в Швеции. Там, например, практикуются нейтральные детские сады, где запрещено разделять детей на мальчиков и девочек. Дети воспитываются в абсолютном гендерно нейтральном пространстве. Начало такой «гендерной» нейтрализации было положено в 1998 г. с внесением изменений в Закон о шведском образовании, обязывающих все школы противодействовать распространению прежнего гендерного стереотипа [21].
Еще одним инструментом обработки детей стала ювенальная система юстиции. В основу ее заложена благородная идея защиты прав детей. Однако на Западе она все чаще используется в других, далеких от официально провозглашаемых целях, и под прикрытием благородной идеи у детей подрывается чувство уважения к родителям, что, в свою очередь подрывает значение и сам смысл института семьи. Отдельные случаи, когда дети действительно нуждаются в защите, используются для оправдания тотальной идеологии защиты детей. Через систему образования им внушают, что они обладают безграничным правом на защиту. Но в условиях отсутствия системного подхода к обучению детей принципам нравственности и уважения к родителям в детском восприятии неизбежно культивируется идея возможности «уйти» от родительского воспитания. Детей поощряют жаловаться, по любому поводу доносить на родителей. Подрывается сама идея доверия и взаимоуважения между детьми и родителями. Принцип «почитай отца и мать свою» заменяется правом на вседозволенность.
Швеция стала авангардом по подобного рода «защите прав» ребенка
Она практически взяла на себя контроль над воспитанием детей, заменив при этом семью. В Швеции существует абсолютный запрет на телесное наказание детей, что означает запрет практически на любой вид наказания ребенка родителями, включая повышение голоса. Таким образом, совершенно подрываются значение самого института семьи, ее роли в воспитании детей, вместо признания ее важнейшего значения как одной из ценностей общества насаждается идея права. Такая атака на семью – одно из направлений гендерной идеологии, поскольку среди главных своих задач идеология гендерного равенства ставит именно уничтожение института семьи. Это легко объяснимо – ведь именно в семье воспитываются и развиваются базовые морально-нравственные нормы поведения.
Другой целью внедрения гендерной идеологии является снижение рождаемости нормальных людей
Достигается это через политику поощрения однополых браков и поощрения абортов. Однополые пары не могут иметь детей, но есть вероятность, что дети, которых они усыновят и воспитают, вырастут в атмосфере идей гендерного мейнстрима.
С 1999 г. реализация гендерной идеологии стала ведущей в политике Германии. При заполнении разного рода анкет там предоставлено право выбирать некий третий вариант ответа на вопрос «sex» (пол). В декабре 2018 г. Германия одобрила закон «О третьем поле», согласно которому люди с интерсексуальностью, то есть не иденфицирующие себя ни с мужчиной, ни с женщиной, могут указать свою половою принадлежность в официальных документах как «иную». До 1 января 2019 г., когда закон вступил в силу, люди с интерсексуальностью имели право оставить графу «пол» пустой.
Но такое новшество оказалось недостаточным. ЛГБТ-активисты [1] потребовали, чтобы закон разрешил людям, которые не иденфицируют себя с тем полом, который указан в их свидетельстве о рождении, изменить название своего пола в официальных документах [22].
Самое важное и трагичное состоит даже не в том, во что верят представители гендерной теории, а в том что этот гендерный абсурд в массовом масштабе стал навязываться людям. А также в том, что явное с точки зрения нормального человека психическое отклонение на самом высоком уровне выдается за норму.
В реальности гендерный мейнстрим сегодня — это глобальная идеология, включающая разнообразные стратегии и способы манипулирования человечеством. Ее цель — конструирование нового социального типа человека, в сознании которого отключен бинарный код природной идентичности, разделяющий людей на мужчин и женщин. Бытует мнение, что планомерное разрушение идентичности мужчины и женщины проводится в целях совершения антропологической революции, и это приводит к серьезным онтологическим и социальным последствиям [19; 20].
Гендерный мейнстрим — это агрессивная идеология, направленная против нравственных норм человечества и естественного принятия и уважения биологических характеристик, всех моральных и ценностных ориентаций, которые делают человека человеком. По сути — это целенаправленная политика вытравливания человеческого в человеке.
Абсурд в рамках закона
Идея гендерного равенства получила новый импульс, когда Западная Европа встала на путь легализации однополых браков.
CОДОМ
Юридическое признание того, что всегда считалось отклонением от нормы и даже болезнью, означает, что абсурдная идеология гендерного равенства стала еще более воинствующий, перейдя от пропаганды к насаждению идеи однополой любви как нормального явления, к прямой атаке против нравственных норм и моральных принципов, на которых испокон веков строились человеческие отношения.
В 2013 г. по инициативе тогдашнего премьер министра и лидера консервативной партии Дэвида Камерона однополые браки были узаконены в Англии. Против закона резко выступила Англиканская церковь. Она запретила своим священникам проводить обряд венчания гомосексуалистов. Англия стала пятнадцатой страной мира, где официально узаконены однополые браки. Ранее, в мае 2013 г., закон об однополых браках был принят во Франции.
Моральное обоснование таким нетрадиционным бракам определяется их сторонниками с точки зрения поиска личного комфорта и признания в обществе. С правовой точки зрения аргументация в пользу легализации таких браков базируется на утверждении, что у представителей сексуальных меньшинств должны быть такие же фундаментальные права, как и у гетеросексуалов.
ВИДНАЯ АКТИВИСТКА “ЛГБТ-ДВИЖЕНИЯ” МАРИЯ ГЕССЕН ОБ ОДНОПОЛЫХ БРАКАХ
В академических философских кругах основная аргументация сторонников идеи однополых браков сводится к следующим вопросам: Для чего вообще существует брак? Должен ли брак быть гендерным, то есть основанным на принципе союза людей противоположных полов? Какое место занимает государство в решении вопросов связанных с институтом брака? Какое место отводится интересам детей в вопросах брака? Приведет ли легализация однополых браков к легализации полигамии? [10; 11].
Полярно противоположное мнение – это резкая критика и неприятие самой идеи гомосексуального брака. Среди большого круга причин, определяющих такую позицию, особое место занимают интересы детей. Помимо всей трагичной абсурдности самого существования однополых пар, одна из важнейших проблем – то, какими вырастут дети, которых воспитывают гомосексуалисты. Американские исследователи пришли к выводу, что молодые трансгендеры намного сильнее подвержены попыткам суицида, чем те молодые люди, чей пол совпадает с тем с тем, который указан в их свидетельствах о рождении [23].
В 2010 г. доктор социологии, профессор Техасского университета в Остине (США) Марк Регнерус приступил к научному исследованию на тему «Как отличаются взрослые дети, родители которых имеют однополые отношения». Результаты этого исследования были опубликованы в 2012 г. на страницах авторитетного журнала «Social Science Research».
М. Регнерус пришел к выводу, что повзрослевшие дети, которых воспитали родители-гомосексуалисты, имеют серьезные проблемы по сравнению с теми, которых воспитывали гетеросексуальные пары. Среди прочего это высокий уровень венерического инфицирования, психологические расстройства (многие пытались или планировали совершить суицид), проблемы сексуальной самоидентификации [24].
Исследование доктора Регнеруса подверглось мощным нападкам со стороны тех, кто поддерживает гомосексуальные связи. Против него была развернута и крайне агрессивная информационная кампания, звучали требования не допустить публичного оглашения результатов исследования.
Объективному, просто разумно мыслящему человеку, каких бы идейно-политических позиций он ни придерживался, трудно не согласиться с главой Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополитом Волоколамским Иларионом, который назвал гендерный мейнстрим идеологией обмана. «Те решения, которые сегодня принимаются во многих странах Европы, продиктованы той самой идеологией, которая привела уже к разрушению многих семей, той идеологией, которая говорит о том, что человек может выбирать себе пол, что человек чуть ли не с самого детства может определять, с какими партнерами ему жить в будущем — своего пола или иного пола. В основе всех этих операций по перемене пола, в основе всего этого лежит обман. Обман, который навязывается сегодня при помощи идеологии, а идеология эта навязывается уже в школьном образовании. Это огромная трагедия современной Западной Европы и в целом современного западного мира. Трагедия, масштабы которой будут понятны только, наверное, следующим поколениям» [1].
Феминизм как предпосылка возникновения гендерной идеологии
Чтобы понять, каким образом гендерная идеология стала доминирующей в Европе, необходимо проследить истоки ее возникновения. Если проанализировать основные идеи феминизма, то справедливо будет утверждать, что именно он явился главной предпосылкой развития гендерной теории равенства.
Феминизм представляет собой сложную систему взглядов на социальный опыт человечества, акцент в которой делается прежде всего на усиление и даже приоритет роли женщины в обществе. Возникновение феминизма как социально–политического движения обусловлено определенными социальными и интеллектуальными причинами. Его появление стало результатом процесса секуляризации общества и развития буржуазных отношений, вовлечения женщин в работу по найму.
Исторически феминизм конца XIX — начала ХХ вв. выступал за равенство социальных и политических прав между мужчинами и женщинами, не затрагивая при этом гендерного вопроса. Новую интерпретацию эта тема получила в работах французской писательницы и философа Симоны де Бовуар (1908–1986)). По силе воздействия своих воззрений, которые она изложила в книге «Второй пол», вышедшей в свет во Франции в 1949 г., де Бовуар можно считать идеологом второй волны феминизма. Именно она придала слову «пол» гендерный, то есть социо-культурный характер. Во французском и английском языках существует терминологическое различие между грамматическим мужским/женским родом (французским genre, английским gender) и биологическим полом (sexe/sex). Однако понятие «гендер» является более сложным, включающим социально-культурные аспекты.
Де Бовуар утверждала, что человек не рождается женщиной, а становится ею [12. P.283]. Она впервые затронула тему биологической природы женщины и ее «подавления» в обществе. Согласно ее взглядам, женщины выполняют роль «второго пола». Причину этого она видела в том, что в общественном мировоззрении сложилось мнение, что в силу своей биологической половой принадлежности женщина как бы обречена, в отличие от мужчин, на инертность.
Отвергая это, французская писательница утверждала, что женщины не менее мужчин способны к деятельной жизни, а не просто к существованию внутри семьи. Однако исторически сложилось так, отмечала она, что женщины, в подавляющем большинстве, просто подчинились мужчинам. Мужчины же, по ее мнению, усматривали в женщинах лишь воплощение застывшей женственности. Поэтому Симона де Бовуар объявила «бунт» против женственности как особенной характеристики женского пола [12]. В то же время особое внимание в своих работах и выступлениях она уделяла внутреннему миру женщины, подчеркивая, что никакая борьба за политические и социальные права не даст освобождения, пока сама женщина не обретет внутреннюю свободу.
Существенное влияние на С. де Бовуар оказали идеи, высказанные теоретиками марксизма. Но, раскрывая тему эмансипации, К. Маркс и Ф. Энгельс исследовали положение не столько отдельных индивидов, сколько масс подвергающихся эксплуатации женщин-тружениц. При этом марксизм рассматривал наемный женский труд как позитивный фактор, который создает необходимые экономические предпосылки для независимости женщины. Эти идеи оказались очень привлекательными для Симоны де Бовуар. На вторую волну феминизма значительное влияние оказала также философия Франкфуртской школы [2], которая подвергала резкой критике мораль современного буржуазного общества, разоблачала репрессивность, царившую в семье и церкви [18].
На завершающем этапе своей деятельности де Бовуар утверждала, что, хотя женщины добились равных политических прав, их социально- культурное и экономическое влияние не выходит за пределы маргинального. Женщины по-прежнему остаются в состоянии подчиненности миру мужской культуры и мужских ценностей.
От феминизма к гендерной теории
Феминистские идеи де Бовуар получили дальнейшее развитие в философии постфеминизма и социального конструктивизма. Одним из ее представителей является Джудит Батлер (Judith Butler) — идеолог гендерной революции, профессор философии Калифорнийского университета в Беркли, член руководства Международной комиссии по защите прав геев и лесбиянок. До Батлер феминизм утверждал политическое и социальное равенство женщин и мужчин, но сохранял при этом понятие женской идентичности, признавал право обладать женскими качествами. Батлер пошла гораздо дальше. Она провозглашает, что «биологический пол» вообще не существует: особенности мужского и женского поведения определяются не биологическим полом, а являются результатом социально-политического конструирования. Различия между женщинами и мужчинами, по ее утверждению, не имеют под собой биологического происхождения, а навязаны социальными структурами, то есть являются приобретенными.
В 1990 г. Батлер опубликовала книгу «Гендерное беспокойство: феминизм и подрыв идентичности», в которой заложена теоретическая основа гендерной теории [9]. Главная ее идея – подрыв идентичности, растворение мужской и женской идентичностей. Батлер призывает разрушить взаимодействие полов. Вместо этого она предлагает свободный выбор собственного пола и, следовательно, свободный выбор любой сексуальной ориентации. Именно эта идея и легла в основу стратегии гендерного мейнстриминга.
Батлер стала автором перформативной теории гендера и одной из последователей квир-теории, получившей распространение в конце минувшего века. Queer в переводе с английского языка означает «странный», «иной». Это критическая социологическая теория о природе гендера, получившая распространение в конце XX в. В рамках квир- теории люди не осознают себя соответствующими ни образцу мужчины, ни образцу женщины. В рамках в квир-теории люди отличаются от некоего предзаданного образца. Они не осознают себя соответствующими образцу ни мужчины, ни женщины. Иными словами, люди имеют право сами определять свою идентичность, а значит, не соответствовать нормативным образцам мужчины или женщины и быть кем-то еще.
Особенность постфеминистской концепции состоит в том, что она вообще отвергает бинарные оппозиции мужского и женского. Батлер считает, что биологический пол без смыслового гендерного наполнения теряет свою «природу». Гендерная идентичность женщины, по ее мнению, не должна определяться в зависимости от ее пола, а значит, и от репродуктивных возможностей ее тела. [7. P.13].
Наличие репродуктивных органов как основного природного фактора и одного из признаков природной (естественной) идентичности в осознании себя личностью как мужчина или женщина сводится таким образом практически к нулю. Гендерная теория ставит под сомнение существование женского и мужского начала. Это означает ничто иное, как отрицание самой природы.
Почему гендерная революция стала возможной на Западе
Гендерная революция отнюдь не пользуется на Западе массовой поддержкой и нередко подвергается резкой критике и осуждению. Например, немецкая писательница и социолог Габриела Куби пишет о губительных последствиях внедрения гендерной идеологии в общество [19; 20]. Она полагает, что у нападок на сексуальную идентичность мужчины и женщины имеется философская почва, это — релятивизм. Согласно его постулатам, истины нет, потому что реальность возникает только через субъективное восприятие. «Современные философы думают, что они могут просто отбросить естественный закон и метафизику на свалку истории. Вместо этого признается только потребность человека в получении удовольствия, сексуальных наслаждений или любви. Их кредо: удовольствие – это главная ценность» [19].
Этический или моральный релятивизм отрицает абсолютный характер морали. Впервые принцип релятивизма встречается у древнегреческих софистов, один из представителей которых философ Протогор провозгласил, что человек есть мера всех вещей. “В сущности, этический релятивизм был детищем своего времени, которое было порождено идеями Протагора.» [2. C.14]. «Философ предположил, что добродетели — это не врождённое, а приобретённое свойство человека. Он обособил законы естественные от социально-нравственных, которые при владении искусством убеждать в своей правоте могут теперь трактоваться философами очень субъективно» [2. C.15].
Иными словами, отрицается принцип обязательности морали, которая изменяется в зависимости от изменения ситуации, времени и господствующей идеологии. Для этического релятивизма характерно размывание нравственных ориентиров, когда различия между добром и злом становятся относительными.
Представители Венского кружка (Vienna Circle) логических позитивистов, существовавшего в начале 20-х гг. прошлого века, считали, что метафизика и этика являются бессмысленными. Согласно их взглядам, научные заявления имеют смысл, потому что их можно каким-то образом проверить, протестировать. [25].
Но как можно проверить, является ли какое-либо действие правильным или неправильным с моральной точки зрения? Например, А. Айер и Р. Карнап вообще ставили под сомнение возможность моральной оценки. [4. Р.25]. Айер утверждал, что моральная оценка субъективна, потому что эта оценка часто является фактической классификацией определенных действий группой людей, в которой существует определенная моральная позиция, являющаяся привычной для того, кто высказывает моральную оценку, а значит это субъективное мнение именно этой группы, где такая моральная позиция существует. Например, убежденный утилитарист [3] может называть какое-либо действие правильным, потому что он просто пытается это действие продвинуть, поскольку это ведет к счастью. В таком случае обоснованность моральной оценки становится эмпирической. [4. P.21].
Господство релятивистской морали привело к размыванию нравственных ориентиров, отрицанию понятий «добра», «зла», норм поведения. Нравственные приоритеты сменились ценностями свободы самовыражения. Мораль стала носить субъективный характер, она сводится к личному выбору, зависящему от ситуации и времени. Естественным следствием этого становится духовное вымирание.
Под «духовностью», по определению, принято понимать состояние человеческого самосознания, которое находит свое выражение в мыслях, словах и действиях, представляет собой внутренние, особые качества, которыми руководствуется человек — этические нормы, правила поведения [3]. Как известно, каждая религия четко определяет границы того, что можно, что нельзя, когда границы не навязываются, а являются результатом внутренних качеств мышления человека, определяющих его ценностные ориентиры. Когда добрые действия совершаются не потому, что так надо, а потому, что в этом есть внутренняя потребность, а что-то не будет сделано никогда, даже если многие другие это делают, поскольку есть внутреннее чувство ответственности, которое сдерживает желания и потребности, чтобы не провалиться в пропасть зла.
Произошедший на наших глазах отказ Европы от религии и насаждение правовой концепции прав человека во многом сыграли ключевую роль в процессе стирания тех внутренних качеств, которые определяют ценностные ориентиры человека и поддерживают чувство ответственности. Можно по-разному оценивать это, но фактом является то, что духовные ценностные ориентиры на Западе остались сегодня только у практикующих мусульман, которые черпают свои духовно-нравственные законы в Коране, посещают мечети и молятся по нескольку раз в день.
Европа, корни которой уходят в христианство и греко-римскую цивилизацию, перестала быть христианской. Утрата христианской веры происходила в силу целого ряда социальных, культурных и экономических факторов. Один за важнейших из них, на мой взгляд, – это интеграция в Европейский союз, который не имеет стратегической задачи сохранения культурных и духовных ценностей Европы. Единcтвенной ценностью стало достижение материального благополучия.
В силу своей экономической развитости Западная Европа превратилась в крупный центр притяжения мигрантов из стран Востока, Африки и Южной Азии, стремящихся к более высокому заработку и к более комфортным условиям труда. Значительную часть населения западноевропейских стран составляют сегодня выходцы из мусульманских стран. Хотя некоторые из них родились и получили образование в христианских странах Западной Европы, они во многом остаются приверженцами своей культуры, основанной прежде всего на религиозном самопознании. Потеряв веру в Бога, Европа просто «уступила» место другим религиям и культурам, превратившись в своего рода проходной двор, где есть место любой религии, любой культуре, но не сохранилось уважения к духовным ценностям христианской цивилизации.
Запад погрузился в духовный вакуум, где есть требование прав, но притупилось осознание личной ответственности. Остались только желания и потребности. Почти не сохранилось тормозов, сдерживающих эти желания. Существенных социальных прав на жизнь, работу, безопасность, здравоохранение и правовую защиту стало недостаточно. Люди, особенно молодые поколения, требуют свободы во всем, включая права на свободу личностной идентичности. Проблема идентичности и сознания рассматривается современными западными, в том числе американскими философами и публицистами, исключительно с правовой точки зрения. И акцент делается не на поиск и утверждение принципов нравственности, а на оправдание любого «нетипичного» поведения личным комфортом. О чем бы ни шла речь, но, если человеку комфортно, то почему бы и нет?
В современной политической философии Западной Европы одерживает верх мнение, что дифференциация человечества по таким признакам, как расовая и гендерная принадлежность упрощает вопрос идентификации личности и, что характерно, ограничивает свободу личности. Выдвигается концепция космополитизма, которая выходит за рамки понятий национальности и гражданства [5; 6]. Рамки осознания своей национальной, расовой, а значит, и культурной принадлежности стираются. «Я» хочу быть тем, кем я хочу быть, независимо от расовых и национальных корней. Такая теория вполне логично укладывается в рамки идеологии гендерной свободы. Если можно выбрать гендерную идентичность, то можно выбрать любую.
Поиски свободы или свобода от нравственности
Гендерная идеология прикрывается идеей «равенства» между мужчиной и женщиной и права на свободу выбора. Сама по себе эта идея звучит, конечно, благородно, поскольку равенство ведет к справедливости. Однако при этом остается в стороне вопрос о прогнозировании последствий уравнивания того, что явно не является равным и не может быть им по своей природе. За идеей толкуемого подобным образом равенства кроется агрессивная атака на нравственные нормы.
Упомянутая выше Габриела Куби четко прослеживает причины абсурдности и опасности гендерной идеологии, которая разрушает социальное здоровье общества. Эта идеология, по ее словам, ведет борьбу:
- против здравого смысла, потому что отрицает биологические, психологические и социальные различия между мужчиной и женщиной;
- против женщины, потому что позволяет феминистски-ориентированному имиджу превалировать и существенно обесценивать значимость материнства и разрушать нравственность;
- против мужчины, потому что девочкам и женщинам обеспечивается привилегированное положение, тогда как авторитет мужчин оказывается приниженным посредством утверждения женоподобного образа мужчины;
- против союза мужчины и женщины в браке и их необходимого сотрудничества в будущем;
- против еще не рождённых детей, поскольку провозглашает аборт «правом человека»;
- против уже рожденных детей, потому что разрушает семью, то невосполнимое пространство, где формируется нравственно здоровая личность и передаются традиции культуры и религии;
- против семьи, а это идеологически, социально и материально разрушает сами основы бытия;
- против научного идеала истины и ее корней, превращая науку в агента своей идеологии;
- против свободы слова в средствах массовой информации и науке, подавляя мнения, которые расходятся с этой идеологией;
- против демократии, принося через государственную власть в жертву здравый смысл и принципы нормальности в целях удовлетворения интересов меньшинства; против Бога и христианства [19].
Любой распущенности и любой похоти можно найти «моральное» оправдание, если использовать в качестве первоосновы требование права личности. Однако права вторичны в силу того, что любое право изначально призвано быть продолжением нравственных ценностей. Продукт же нравственности – это прежде всего чувство ответственности. Требование права неразрывно связано с желанием свободы. Но ничем не ограниченная свобода, как и любая иная крайность, – вредна и опасна, потому что неизбежно притупляет, сводит на нет чувство ответственности, стирает границы между приемлемым и недопустимым.
Жизненные ценности, на которых веками, тысячелетиями строилось нравственные устои социума, искажаются и рушатся до такой степени, что все с полным основанием считавшееся прежде патологией, болезнью, объявляется и для части общества действительно становится нормой.
Будучи крайне воинственной и агрессивной, гендерная идеология ставит целью заткнуть рот всем своим критикам. Но как, спрашивается, можно запретить людям, во всяком случае, большинству из них, высказывать вслух то, что они думают на самом деле? А ведь большинство населения убеждено, что однополый брак – это уродство, предельное искажение самого института брака как естественного союза двух людей, в результате которого рождаются дети.
В этой ситуации распространившаяся на Западе политическая корректность играет важнейшую роль политического кнута, который не просто определяет этику социального поведения, но и способствует внедрению в массовое сознание порой извращенных до основания идей свободы, нормальности, толерантности. Политическая корректность нередко доходит до абсурда, когда борется не столько с языковой бестактностью или прямолинейностью, сколько с самим здравым смыслом и разумом. Любые попытки выражения недовольства тотальным навязыванием гендерного равенства, протеста против насаждения гомосексуализма воспринимаются как дискриминация и разжигание ненависти к меньшинствам.
Вот только два примера того, что происходит в этой сфере в Европе. В январе 2006 г. ЕС принял резолюцию, в которой объявил о решимости искоренить гомофобию, используя систему воспитательных мер, включая информационные кампании в школах и административные меры. [14]. Так называемая, «гомофобия» отныне приравнена к расизму и антисемитизму.
В сентябре 2008 г. Европейский парламент принял резолюцию о том «как маркетинг и реклама должны воздействовать на проблему равенства мужчин и женщин». [15]. Резолюция выражает стремление Европарламента запретить использование изображений, содержащих «сексуальные стереотипы» в учебниках. Это означает, что отныне мужчина в рекламах, в средствах массовой информации не должен изображаться так, чтобы его можно ассоциировать с мужским образом. А изображение женщин не должно ассоциироваться только с женщинами.
Резолюция уделяет особое вниманием детскому восприятию. Подчеркивается, что «детские программы представляют особую проблему в силу их потенциального влияния на гендерную социализацию, и, как следствие, формирования у детей представлений о самих себе, о членах их семей и об окружающем мире» [15]. Поскольку дети особенно подвержены внешнему влиянию, гендерные стереотипы могут повлиять на формирование представлений у ребенка о том, что гендерная принадлежность может «диктовать» что можно, а что недопустимо» [15]. Остается вопрос: означает ли это, с точки зрения чиновников Европейского парламента, что образ женщины в детских передачах не должен ассоциироваться у ребенка с понятием мамы, а мужской образ не должен вызывать у ребенка никаких ассоциаций, связанных с образом отца? Означает ли, что девочка не должна воспитываться как будущая женщина и мать, а мальчик не должен воспитываться как будущий мужчина и отец?
ПАДЕНИЕ ЗАПАДА
Ложные ценности
Воинствующая идеология, служащая интересам меньшинства, ведет мощнейшую атаку против всех норм и ценностей, которые делают человека человеком. Отклонение от нормы становится нормой, а значит, происходит утверждение ложных ценностей. Если Джудит Батлер и последователи квир-теории нового пола и гендерного равенства считают, что принятие всего, что создано природой – это ограничение свободы личности, то, как ни толкуй, это ничто иное, как потеря разума, поскольку нет и быть не может ничего более истинного и гениального, чем природа. Тем не менее, насильственное навязывание болезненных фантазий людей с явными отклонениями психики и неопределенной сексуальной ориентацией в качестве неких «прогрессивных» идей, ценностей, свободы стало не просто тенденцией, а реальностью на Западе.
Современная Европа псевдосвободы – эта совсем не та подлинная, знакомая нам по легендам и литературе Европа, которая когда-то черпала свое вдохновение из классической традиции Античной Греции и Рима, где философская мысль искала истину и законы нравственности. За фасадом идей свободы и прав человек на свободу самовыражения скрывается тоталитарная идеология обмана, целью которой является разрушение нравственных ценностей и устоев, определяющих само человеческое существование. Царство лжи наступило.
ЛИТЕРАТУРА
1. Митрополит Волоколамский Иларион: Гендерная политика — это огромная трагедия Европы. -https://rossaprimavera.ru/news/831cb1e7 (дата обращения: 13.01.2018)
2. Пономаренко Н. Этический релятивизм софистов // Гуманитарный научный вестник, N.12, 2017, С.13-18.
3. Чиркова Т. И. Духовно – нравственный вакуум как одна из причин разрушения межэтнических отношений. — http://pravsarov.su/1655/3358.html (дата обращения: 24.11.2013).
4. Ayer A. Language, Truth and Logic. London: Penguin Modern Classics, 2001.
5. Appiah K. A., Gutmann A. Colour conscious: The political morality of race. N.Y.: Princeton University Press, 1996.
6. Appiah K. A., The ethics of identity. N.Y.: Princeton University Press, 2010.
7. Butler J. Undoing gender. N.Y.: Routledge, 2004.
8. Butler J. Bodies that matter. On the discursive limits of “sex”. N.Y.: Routledge, 1993.
9. Butler J. Gender Trouble Feminism and the Subversion of Identity. N.Y.: Routledge, 1990.
10. Corvino J., Gallagher M. Debating same-sex marriage. New York: Oxford University Press, 2012.
11. Corvino J. What’s Wrong with homosexuality. N.Y.: Oxford University Press, 2013.
12. De Beauvoir S. The Second Sex. New York: Vintage Books, 2011
13. Dictionary and Encyclopaedia. London and Glasgow: 1968.
14. European Parliament resolution on homophobia in Europe.- http://www.europarl.europa.eu/sides/getDoc.do?pubRef=-//EP//TEXT+TA+P6-TA-2006-0018+0+DOC+XML+V0//EN (дата обращения: 18.01.2006)
15. European Parliament resolution on how marketing and advertising affect equality between women and men.- TA-2008-0401+0+DOC+XML+V0//EN (дата обращения: 03.09.2008)
16. Gender mainstreaming. —
17. Gender mainstreaming. Conceptual framework, methodology and presentation of good practices. Council of Europe, Directorate General of Human Rights Strasbourg, 2004.
18. Frazer N. Fortunes of Feminism: From Women’s Liberation to Identity Politics to Anti-Capitalism. London: Verso, 2013.
19. Kuby G. Gender Mainstreaming — The Secret Revolution. -https://www.catholicculture.org/culture/library/view.cfm?recnum=8555
20. Kuby G. The Global Sexual Revolution. Destruction of Freedom in the Name of Freedom. N.Y.: Angelico-Press, 2015.
21. Leach A. ‘It’s all about democracy’: inside gender neutral schools in Sweden.- https://www.theguardian.com/teacher-network/2016/feb/02/swedish-schools-gender-alien-concept (дата обращения: 02.02.2016)
22. Oppenheim M. Germany introduces third gender. — https://www.independent.co.uk/news/world/europe/germany-intersex-third-gender-identity-passport-lgbt-rights-a8706696.html ((дата обращения: 01.01.2019)
23. Rapaport L.Trans teens much more likely to attempt suicide. — (дата обращения: 12.09.2018)
24. Regnerus M. How different are the adult children of parents who have same-sex relationships? // Social Science Research,Volume 41, Issue 4, July 2012, P. 752-770
