Представьте себе корпорации, намеренно выбирающие мишенями одиноких матерей с низкими доходами, как идеальных потребителей. Представьте себе, что эти самые компании заявляют, что продают билеты в американскую мечту – прибыльное дело, шанс для среднего класса. Представьте себе, что после покупки этих билетов выясняется, что примечания мелким шрифтом превращают их в практически долговой контракт, выгодный инвесторам корпораций, но убийственный для потребителей. И представьте себе, что эти корпорации получают десятки миллиардов субсидий из долларов налогоплательщиков на столь грязную работу. А теперь знайте – такие корпорации действительно существуют, это – университеты.
За три прошедших десятилетия стоимость года обучения в колледже выросла более чем на 1 200%. В прошлом американское высшее образование всегда было связано с восходящей мобильностью, но учитывая, что студенческий долг с 2003 до 2013 год вырос в четыре раза, пора задать вопрос, может ли одно лишь образование продвинуть людей вверх по карьерной лестнице. Для студентов с низкими доходами и “цветных” студентов это явно не праздный вопрос.
Профессор Корнеллского университета Нолиу Рукс и журналист Кей Райт сообщали, что приём в колледж чернокожих за последние годы увеличился почти вдвое по сравнению с приёмом белых, но непропорциональное количество этих афро-американских студентов в итоге уходило в коммерческие структуры. В 2011-м две из подобных организаций, Университет Феникса (с реальными кампусами в 39 штатах и гигантскими программами он-лайн) и исключительно дистанционно обучающий Университет Эшфорд выпустили больше чернокожих выпускников, чем любое другое учреждение высшего образования в стране. К несчастью, недавнее исследование экономиста Раджива Даролиа демонстрирует, что зарплата выпускников коммерческих заведений на рынке труда лишь чуть выше, чем у соискателей с дипломами старших классов школы; то есть их дипломы – чистый убыток, он даёт по сути те же самые мрачные перспективы получения работы, словно они никогда не посещали колледж, и плюс к этому пожизненный приговор к выплате долга.
Большая часть американского общества не понимает разницы между коммерческими, государственными и частными некоммерческими учреждениями высшего образования. Все три типа заинтересованы в получении прибыли, только коммерческая модель существует главным образом для обогащения владельцев. Крупнейшие их этих организаций часто участвующие в биржевых торгах, национально привилегированные, законно обязаны максимизировать прибыли своих акционеров прежде, чем предоставить обучение студентам в полном объёме. Хотя профессиональные коммерческие программы обучения существуют с 19 века, коммерческие колледжи в современной форме – относительно новое явление, которое резко начало набирать популярность с серии первоначальных открытых эмиссий акций в 1990-х, за чем быстро последовала де-регуляция по мере приближения кануна тысячелетия. Законопроект администрации Буша тогда ослабил правительственный контроль за такими учреждениями, одновременно расширив им доступ к федеральной финансовой помощи, что сделало эту отрасль неотразимой для инвесторов с Уолл-Стрит.
Хотя модель коммерческого бизнеса в целом неплохо служит инвесторам, но никак не студентам
Коэффициент сохранения отвратителен, а цена наставничества заоблачна. Коммерческие колледжи могут оказаться вдвое дороже университетов Лиги Плюща, и обычно стоят в пять-шесть раз дороже, чем образование в местном колледже. Программа Медицинской Помощи в коммерческом Колледже Хесльд во Фресно, Калифорния стоит $22,275. Сравнимая программа в Городском Колледже Фриско стоит $1 650. Диплом помощника юриста в Колледже Эверест в Онтарио, Калифорния, стоит $41,146 в сравнении с $2 392 за тот же диплом в Колледже Санта Анна, что в 30 минутах езды.
США: ОБРАЗОВАНИЕ В ДОЛГ И НАДОЛГО
Государственные средства в форме федеральных студенческих займов, называемые “хлебом насущным” некоммерческой системы, обеспечивают в среднем 86% от выручки. В такие учреждения сегодня поступают около 10% студентов американских колледжей, но получают они более четверти всей федеральной финансовой помощи – более чем 33 миллиарда долларов ежегодно. По некоторым оценкам меньше половины этой суммы напрямую уходит на финансирование бесплатного высшего образования во всех существующих в настоящее время двух- и четырёхлетних государственных колледжах. Другими словами, коммерческие учреждения представляют не “рыночное решение” растущему спросу на выпускников колледжей, а эквивалент финансируемого налогоплательщиками ипотечного образования.
Чрезмерное наставничество означает, что студенты из бедных районов вынуждены брать взаймы и у правительства, и из частных источников, в том числе и Sallie Mae (крупнейший в стране узел обслуживания кредитов и собиратель студенческих займов) и в банках вроде Chase и Wells Fargo. Впечатляющие 96% студентов, которые сумели закончить коммерческие учреждения, выпускаются с долгом, и обычно их долги вдвое превышают долги студентов традиционных учебных заведений.
Болевое смещение острой проблемы
Повсюду звучит мантра: образование в колледже – единственный путь выбраться из бедности и создать лучшую жизнь. Коммерческие учреждения позволяют инвесторам Уолл-Стрит и исполнительным директорам корпораций наживаться на этой вере.
Как было продемонстрировано, участвующие в биржевых торгах учреждения образования в среднем дают почти 20% прибыли. Значительная их часть поступает из денег налогоплательщиков и тратится на лоббистов в Вашингтоне, чтобы регулирование оставалось слабым, и продолжал литься поток федеральных средств. Одновременно эти “фабрики долга” выплачивают своим исполнительным директорам в среднем $7.3 миллиона ежегодных компенсаций. Джон Сперлинг, создатель коммерческой модели и основатель Университета Феникса, которые выпустил больше студентов, чем вся система Университетов Калифорнии или всей Лиги Плюща, в августе умер миллиардером.
Выпускники коммерческих институтов в целом не преуспевают. На деле они редко находят работу, которую им обещали, когда принимали в учебное заведение, работу, которая могла бы дать им шанс выплатить долги, не говоря уж о покупке вещей, которые считаются краеугольными камнями американской мечты – автомобиля или дома.
В документальном фильме “Корпорация Колледж”, выпущенном в серии расследований PBS “Фронтир”, три молодые женщины рассказывают, как они были приняты на программу медсестер в Колледже Эверест с обещанием после выпуска работы с оплатой $25-$35 в час. Однако работа на курсе, как оказалось, состояла из посещений Музея сайентологии с целью изучения “психиатрии” и посещений центров социального обслуживания ради “педиатрической ротации”. Каждая из них заплатила почти $30 000 за 12-месячную программу – и лишь для того, чтобы оказаться не спокобными найти работу, поскольку их практически ничему не научили в избранной ими области.
В 2010-м в ходе тайного расследования Управление государственной ответственности проверило 15 коммерческих колледжей и обнаружило, что все они “давали ложные или сомнительные заявления” анонимным претендентам. Такая практика набора теперь тщательно расследуется 20 генеральными прокурорами штатов, следователями комитетов Сената и Бюро по финансовой защите потребителей (CFPB), а ведь ещё есть и обвинения, что многие из этих учебных заведений манипулировали статистикой рабочих мест своих выпускников самыми циничными способами.
Организация “Американские ветераны Ирака и Афганистана”, которая обеспечивает поддержку лечения, получения образования, занятости и создания общин для новых ветеранов, так сформулировала проблему в августе 2013-го:
“Используя тактику жёстких продаж и ложные обещания, эти организации соблазняли ветеранов поступать на дорогостоящие программы, выкачивали их льготы на образование после 9/11 по “солдатскому Биллю о правах” и подписывали на десятки тысяч долларов кредитов. Коммерческие вузы забирали деньги, но давали студентам субстандартное образование, огромные студенческие долги, не подлежащие передаче другому лицу кредиты, ничего не стоящие дипломы или вообще “образование” без диплома”.
Даже президент Обама выступил против случаев, когда коммерческие вузы обманывали солдат с мозговыми травмами:
“Эти морские пехотинцы пострадали столь сильно, что некоторые не могли вспомнить, на какой курс подписал их вербовщик”.
Как это часто случается, вербовщики таких учреждений манипулируют не только статистикой. Они давят на классовую или расовую принадлежность, пол, неравенство, ненадежность и стыд, чтобы подцепить студентов. “Создайте ощущение срочности. Давите на актуальность. Не позволяйте повесить трубку телефона, звоните, звоните, звоните”, – так советует своим вербовщикам по внутренней электронной почте директор Университета Аргоси, действующего в 23 штатах.
Учебная инструкция для вербовщиков ITT Tech, ещё одного действующего в нескольких штатах виртуального чудовища, поручает своим сотрудникам “причинить немного боли и напоминать о зависимых от них и их стремления к лучшему будущему”. Здесь даже создали “воронку боли”, графическое руководство, помогающее рекрутёрам выявлять и использовать “слабые места” будущих студентов. Боль была так же “фишкой” университета Эшфорда, где советники по приёму получили приказ от начальства “глубже копаться” в “личных студенческих проблемах”, чтобы убедить их что высшее образование решит все их вопросы”.
ВОРОНКА БОЛИ
Воронка боли
Внутренняя инструкция Корпорации коринфианских колледжей, (владельцы – колледжи Эверест, Хеальд и Вайотек) гласит, что их целевой контингент – “изолированные”, “нетерпеливые” личности с “низкой самооценкой”. У них должно быть “немного тех, кто о них заботится и живёт рядом, они должны быть неспособными представить будущее или хорошо его спланировать”.
Такие стратегии вербовки столь же хорошо оплачиваются, сколь они мерзки. Когда учреждение высшего образования ставит приоритетами нужды акционеров, а не студентов, то стремление заполучить “ослов в классы” гарантирует, что рыночный бюджет снизится, сколько бы не тратилось на преподавательский состав и пособия. По данным Дэвида Халперина, автора “Расхитители американского будущего: Как коммерческие колледжи жульничают с налогоплательщиками и рушат жизни студентов”, “Университет Феникса тратит до $600 миллионов в год на рекламу, он в числе крупнейших постоянных рекламодателей “Гугл” с затратами $200 000 в день”.
В некоторых учреждениях образования в реальное обучение одного студента тратилось меньше $700 в год. Комитет Сената по вопросам здравоохранения, образования, труда и пенсиям раскрыл, что 30 крупнейших коммерческих учреждений образования в 2010-м потратили $4.2 миллиарда – или 22,7% доходов – на вербовку и маркетинг.
Субстандартное* образование, обманутые студенты
Однако и в этом раю прибылей появились признаки беспокойства. К примеру, Корпорация коринфианских колледжей находится под следствием в нескольких штатах и федеральных ведомствах из-за фальсификаций уровня занятости и лжи студентам в маркетинговых материалах. В июне Министерство просвещения выяснило, что компания находится на грани коллапса и начало надзор за поиском покупателей в более чем 100 кампусах и он-лайн операциях. В ходе этого “процесса раскрутки” некоторые коринфианские кампусы были закрыты. Что того хуже, в этом месяце Бюро по финансовой защите потребителей объявило о судебном иске на $500 миллионов по обвинению Коринфианских колледжей в использовании “хищнических схем кредитов”.
Как раскрывает провал Коринфианских колледжей, те, кто это принимает их за учреждение высшего образования – а именно, студенты – остались в проигрыше. Стоят ли хоть чего-то их с таким трудом доставшиеся дипломы и кредиты? Стоит ли тем, кто принят, оставаться и надеяться на то, что шторм минует, или бежать с “учебного корабля” в другое заведение?. Социальные сети лихорадит от взволнованных вопросов.
Натан Хорнс запустил группу в Фейсбуке “Мстители Эверест”, форум, где студенты, которые чувствуют себя сбитыми с толку и преданными, могут поделиться информацией и организоваться. Выпускник 2014 года Колледжа Эверест в Онтарио, Калифорния, Натан, получил средний балл 3.9 по бизнес-менеджменту и $65,000 долга. Не имея возможности найти хорошо оплачиваемую работу, которую в Эверест ему обещали, он сейчас трудится на двух работах в ресторанах фаст-фуда. Мечты Натана о звукозаписи и музыкальном лагере для городских детей будут отложены до весьма далекого будущего, когда он рассчитается с долгами: льготный период в шесть месяцев заканчивается в октябре и Натан будет должен каждый месяц выплачивать $380 только по федеральному кредиту. “Оплачивать мне счета или кредиты?”, спрашивает он. Коринфианский колледж уже угрожает ему судом, если он не сможет вносить выплаты.
На просьбу объяснить финансовые трудности “Коринфианского колледжа”, Трейс Урдан, аналитик рынка из Wells Fargo Bank, крупнейшего инвестора Коринфианских колледжей, заявил, что учреждение привлекает “субстандартных студентов”, от которых можно ожидать – в целом – возврата на уровне намного ниже большинства студенческих кредитов”. И всё же, из-за роста финансовых проблемы Коринфианских колледжей, корпорация прекратила оплачивать аренду за кампусы Лос-Анжелеса и не смогла выплатить собственные существенные долги кредиторам, в том числе Банку Америки, от которого добивалась отказа от требования выплаты долга.
То, что Коринфианский колледж может потребовать отказа от выплаты долга у своих кредиторов должно дать нам передышку. Кто, можно спросить, вероятный выгодополучатель отказа от требования долга в данном случае? Такой любезности не окажут Натану Хорнесу или любому другому бывшему студенту-коринфианцу, хотя их фактически завели в долговую мышеловку искусным комплектом неверных толкований, эмоционального манипулирования и вероятного мошенничества.
От испорченных плодов к лучшей системе, или отмщённый Эверест
Как и всегда в случае коррупционных скандалов, Коринфианский Колледж теперь изображают “червивым яблоком” среди коммерческих институтов, но никак не свидетельством гнилости всего сада. Дело в том, что коммерческие учреждения, вроде Коринфианского колледжа, иллюстрируют все противоречия модели свободного рынка, которую реформаторы представляют в качестве единственного решения нынешнего кризиса в высшем образовании: эти учебные учреждения не только на 90% зависят от денег налогоплательщиков; там не существует сроков пребывания преподавателей на своих должностях, нет факультетских профсоюзов, а большая часть курсов предлагает дистанционное обучение с низкими накладными расходами, а студенты воспринимаются, как “потребители”.
К тому же необходимо помнить, что “государственные” университеты сейчас практически недоступны для студентов из рабочего или среднего класса, невозможно закончить их без долгов. Это печальное положение дел – как говорит распространенная версия событий – стало последствием экономически сложных времен, что потребовало затягивания поясов и сокращений финансирования. И дошло до того, что обнищавшие колледжи местных общин теперь отказывают возможным абитуриентам, и те кидаются в объятия коммерческих учреждений, продолжающих выдавливать каждый цент как из этих студентов, так и из государственного кошелька. (Та же сказка, кстати говоря, обеспечивает коммерческим учреждениям прикрытие: они предлагают общественные услуги маргинализованному и нуждающемуся населению, которого больше никто даже не коснётся).
Стандартное объяснение – столкнувшись с сокращением доходов от налогов, государственные университеты вынуждены неустанно повышать плату за наставничество – оказывается, однако, дырявым. Как указывает политолог Роберт Мейстер, эта версия игнорирует соучастие в процессе руководителей университетов. Многие из них никогда не были пассивными жертвами приватизации, наоборот, они считали именно наставничество, а не финансирование деньгами налогоплательщиков, высшей и предпочтительной формой наращивания прибылей.
Начиная с 1990-х университеты, и государственные, и частные, начали ещё теснее работать с Уолл-Стрит, что означало использование платы за наставничество не просто в качестве непосредственных доходов, но и сопутствующим долговому финансированию. Оцените почтенную, но тяжёлую систему Университета Калифорнии: доклад 2012 года отделения Беркли “Замена нашего будущего” показал, что вся система ежемесячно теряла $750 000 на процентных свопах – финансовом продукте, который обещал более низкие расходы по кредиту, но в итоге истощил уже скудные ресурсы американской системы.
В прошедшем десятилетии своп-соглашения** стоили им более $55 миллионов и могли, в итоге, достичь $200 миллионов. Финансистам, как кредиторам университетов, был обещан постоянный рост платы за наставничество, сопутствующий кредитам. Это вынуждает государственные учреждения образования агрессивно набирать всё больше студентов из других штатов, которые заплатят более высокую стоимость наставничества, и постоянно увеличивать стоимость наставничества внутри штата – просто для того, чтобы соответствовать долговому бремени и удерживать высокий уровень кредитного рейтинга.
Вместо того чтобы стать социальным и экономическим лифтом, во что многие верят, в двадцать первом веке американское высшее образование слишком часто сочетает проблему неравенства с долговым рабством. В отношении студенческих долгов, которые ныне достигли $1.2 триллиона, Мейстер предлагает:
“Представьте пожизненное обслуживание долга, по которому бывшие студенты выплатят триллион сверх основной суммы, которую они заняли, и вы получите превосходную систему государственных университетов, – за которую мы платим рынкам ссудного капитала, финансируя её вечное ухудшение”.
Вы не должники
Крупнейшую проблему финансирования нашего образования мгновенно не решить. Но есть группа, которая пытается обеспечить одновременно и срочную помощь студентам, подобным Натану Хорнесу, и видение для пересмотра долга, как системной проблемы. 17 сентября Rolling Jubilee, ответвление Occupy Wall Street, объявило об аннулировании перечня долгов стоимостью около $4 миллионов, порожденным коммерческим Колледжем Эверест. Что принесло почти 3000 бывших студентов безусловное избавление от долга.
Авторы этой статьи принимали участие в этих усилиях. Пока Rolling Jubilee аннулировал почти $20 миллионов долларов медицинских и образовательных долгов, воспользовавшись мало известным торговым секретом: долг часто продают сборщикам долгов за 4% прейскурантной цены, или за $40. Это позволило проекту Rolling Jubilee провести воздействие на много миллионов долларов с бюджетом приблизительно в $700,000, собранным по большей части из мелких пожертвований отдельных лиц.
Идея Rolling Jubilee весьма проста: мы полагаем, что люди не должны влезать в долги ради удовлетворения базовых потребностей. По меньшей мере четыре десятилетия лёгкий доступ к кредитам маскировал стагнацию зарплат и разрушение социальных служб, вынуждая многих американцев к долговому финансированию таких необходимых вещей, как колледжи, здравоохранение и жилье в то время, как класс кредиторов пожинал плоды огромной стоимости. Но хотя мы считает значимыми действия Jubilee, мы понимаем, что это не жизнеспособное решение насущных проблем. Невозможно купить и аннулировать все гнусные долговые всплески во всей нашей экономике, и мы не хотели бы этого. С учётом того, какова структура нашей экономики, люди начнут снова скатываться в задолженности в ту же самую минуту, как их прежние долги будут списаны.
Вместо этого Rolling Jubilee ставит вопрос: Если разрозненная группа активистов может найти способ предоставить немедленное облегчение даже нескольким тысячам студентов, ставших жертвами мошенничества, почему этого не может сделать правительство?
Бюро по финансовой защите потребителей подало иск против Корпорации коринфианских колледжей в качестве первого шага, но он распространяется лишь на особые частные кредиты, выданные после 2011 года, и вероятно, на то, чтобы довести его до конца, уйдут годы. Пока решение не принято, студенты технически остаются в подвешенном состоянии, и многих из них будут мучить беспринципные сборщики долгов, в попытке вытянуть деньги, пока ещё могут. В настоящее время Министерство просвещения – у которого большая сфера влияния, чем у Бюро – эффективно действует в роли сборщика долгов для хищников-кредиторов вместо того, чтобы использовать имеющуюся власть для помощи студентам. Почему Министерство просто не позволит обанкротить Коринфианские Кколледжи, как часто происходит с частными институтами, и таким образом, не позволит студенческим долгам стать “снимаемыми”?
Такое снятие долгов прекрасно отвечает полномочиям министерства. Когда школа в юрисдикции министерства нарушает законы штата или совершает мошенничество, министерство, по сути, требует предложить студентам снятие долга. А во мраке происходящего в Коринфианских колледжах с бессчетными процессами накручивания Министерство просвещения, по-видимому, фокусирует внимание на том, чтобы сохранить открытыми как можно больше таких хищнических “учреждений образования”.
Не менее тревожно и то, что министерство фактически встало на защиту прибылей от коринфианских долговых выплат, как делает со всеми федерально-защищенными образовательными кредитами, вне зависимости от учреждений, с которым они связаны. Сенатор Элизабет Уоррен уже озвучила тревогу относительно конфликта интересов министерства, когда речь идет о студенческих долгах, приведя оценку, что правительство готово загребать до $51 миллиарда в год на студенческих долгах. Как указывает Уоррен, правительству “непристойно” относиться к образованию, как к центру получения прибылей.
Может ли быть хоть какое-то сомнение в том, что финансы, состоящие из выплат по федерально поддержанным кредитам студентами Коринфианских колледжей, получены особенно нечестным образом? Тогда Натан Хорнес и его приятели-студенты должны были бы получить облегчение от снятия долга, а не дальнейшее лишение собственности.
До тех пор, пока люди не встревожатся – не будет никакой передышки. Вместо неё может быть масса порицаний нескольких коммерческих “червивых яблок”, причем политики представят возможное небольшое сокращение процентных ставок или оплату с учётом доходов для студентов-заёмщиков, как главный прорыв.
Надо думать о большем. Есть старое банковское изречение: если вы должны банку $1,000, то банк владеет вами, если вы должны $1,000,000 – вы владеете банком. По отдельности студенческие долги – непереносимое бремя. Но как понимают Натан и другие, в качестве исходного условия коллективных действий, они могут стать новым видом “рычага”. Долговые коллективы, фактически профсоюзы должников, могут стать следующей стадией анти-аскетичной организованности. Общие действия предоставляют массу шансов создания силы, направленной против кредиторов с помощью коллективных переговоров, включая и способность угрожать долговой забастовкой. Там, где коммерческие учреждения паразитируют на людской уязвимости, изоляции и стыде, коллективы должников воспитывали бы чувство силы, солидарности и возмущения.
Те, кто получает прибыли на образовании бояться такой трансформации, и это понятно. “Мы просим студентов проводить оплаты, пока в образовательном учреждении помогаем им развивать дисциплину и выполнение оплат по федеральным и иным кредитным обязательствам”, сказал пресс-секретарь Коринфианских Колледжей в ответ на новость об иске Бюро.
Это же абсурдно: одинокая мать, работающая на двух работах и посещающая он-лайн классы ради того, чтобы улучшить свою жизнь, воплощает собой дисциплинированность, даже если не всегда может выплатить вовремя кредиты. Исполнительные директора и инвесторы, живущие во многом на её финансовую помощь – вот кому надо преподать урок. Возможно, нам стоит сообща потребовать, чтобы частью наказания таких хищников стало прохождение курса самодисциплины, который будут преподавать их бывшие студенты.
Об авторах:
Ханна Эппель – мать, активист и ассистент профессора антропологии UCLA. Её работа – рассматривать повседневную жизнь капитализма и экономическое воображение. Она действует с Occupy Wall Street с 2011 года.
Астра Тейлор – писатель, режиссер документальных фильмов (в том числе – Жижек! и Изученная жизнь) и активист. Её книга The People’s Platform: Taking Back Power and Culture in the Digital Age (Metropolitan Books) вышла в апреле этого года. Она помогала организовывать ответвление Occupy под названием Strike Debt и кампанию Rolling Jubilee.
Примечания:
Система высшего образования в США состоит из учреждений образования нескольких типов. Во-первых, колледжи с длительностью обучения два или четыре года. Первые обеспечивают узкую профессиональную подготовку подтвержденную сертификатом, вторые – диплом бакалавра, позволяющий далее продолжать обучение в магистратуре. Как правило, местные городские колледжи – двухгодичные и дают так называемое не-университетское образование, а колледжи, входящие в состав университетов – четырехгодичные. Местные колледжи финансируются из бюджета города, соответственно весьма ограничены в средствах. Университетские же, как и сами университеты, находятся в ведении отдельных штатов, с соответственным финансирование штата и федерального правительства. Некоторые колледжи не дают дипломов, они работают аналогично курсам, хотя и называются колледжами. Особняком стоят и колледжи искусства.
Для поступления в университет или университетский колледж необходим определенный уровень оценок в сертификате об окончании школы плюс прохождение набора тестов. В каждом штате – свой рейтинг университетов штата, помимо рейтинга по всем США. Сами университеты лицензирует штат, преподаватели подписывают контракты на определенный срок, (хотя основное их занятие – научная работа, преподавание вторично, отсюда привлечение каждого студента к практическим занятиям по теме научного руководителя – наставника, с оплатой его “наставничества” студентом), программы утверждены, профинансированы. Это государственные университеты.
Существуют и частные колледжи и университеты (независимые), принадлежащие корпорациям, сюда же относятся и религиозные учреждения образования. И кроме того, есть так называемые коммерческие колледжи и университеты. Они могут быть основаны группой граждан или организаций и должны соответствовать минимальным стандартам штата в педагогике и администрировании и получить аккредитацию. В этих колледжах и университетах обучение платное, вне зависимости от баллов в школьных сертификатах. Как образовательное учреждение, они имеют право на федеральную финансовую поддержку специальных программ. Для них выгода – во главе угла, отсюда ставка на дистанционное обучение, минимум практических занятий, сокращенные программы и… особый контингент – тех, кто не может рассчитывать на поступление в университеты штата.
* – субстандартный: о кредите; для заёмщиков с небезупречной кредитной историей; по ставке, на несколько пунктов превышающей основную.
* – соглашение между двумя или более сторонам об обмене потоками доходов или платежей по каким-либо активам или пассивам.
